Женя Лейнок - Пастыри. У богов всегда свои планы

– А-а, сын. Хорошо, что ты так быстро вернулся, – проговорил он с усталой улыбкой и, предваряя вопрос, сказал: «Со мной всё нормально. Травник приходил. Обычная простуда. Я-то хотел поработать, но он запретил. Дал мне какой-то своей дряни, ещё и оставил, чтоб я пил, вон, погляди, – он показал на кувшин, обёрнутый широкими бурыми листьями. – Говорит, жар продержится дня три-четыре».

– Но ведь завтра поставка! Наш дом представляет гильдию…

– Вот и отправишься вместо меня. Хоть посмотришь, каков мир за долиной Сартона. Тебе 31 год, и ты всегда избегал этой обязанности. Видно сама судьба облегчила мне задачу выпихнуть тебя наконец из дома!

Отец Тодора добродушно засмеялся.

– Давай, пора уже давно. Ты увидишь великую северную цитадель. Поверь, оно того стоит. Ты не забудешь этого зрелища никогда и никогда уже не пустишь меня с поставкой вместо себя. А там, кто знает, может, захочешь увидеть гильдии гончаров в других городах. Обмен опытом полезен. И обмен девушками тоже, между прочим. Я как посмотрю, здесь ты таскаешься без ума и без толку. Глядишь, в чужом городе найдётся такая, что накинет тебе хомут, и я в здравом уме успею увидеть внуков.

– Внуков?! Но я… Что я буду делать в цитадели? Я же почти ничего не знаю об этом… деле…

– Да не нужно тебе ничего знать! Придёте, маги встретят вас, разгрузите телеги и назад. Вот и всё. Довольно этого детского лепета!

По нахмуренному лицу отца Тодор понял, что разговор окончен.

– Ладно, – сказал он, спеша избавить себя от сурового взгляда отца и мыслей о детях, – пойду в оружейную, выберу себе что-нибудь на случай, если нападут отщепенцы. Такое же было однажды…

– Было, было. Иди.

Тодор повернулся и вышел, слыша, как отец что-то недовольно бормочет.

Оружейная представляла собой покосившийся и поеденный жуками сарай в центре района, в котором были свалены кое-как оружие и доспехи. Многое из этих скорбных остатков уже давно покрылось ржавчиной или было откровенным хламом, но и здесь можно было найти образцы прекрасной работы лучших мастеров кузнечной гильдии, которая канула в Лету вместе с Эпохой массовых войн. Тодор перебирал копья и мечи, арбалеты и топоры, булавы и пики. У него внутри то всё холодело, то вдруг обдавалось жаром и по ногам бежали мурашки. Он говорил себе, что ничего особенного в этом небольшом походе нет, что это рутинное дело и, скорее всего, на них даже никто не нападёт, но сердце колотилось как бешеное. Он действительно никогда в своей жизни не ходил дальше долины реки, да и там бывал лишь затем, чтобы набрать глины, воды или поймать пару рыбин. Мир совсем не манил его. Тодору хватало работы, базаров, трактира и девушек из гильдии – не слишком умных, не слишком весёлых, но падких на его мускулы и ничего не ждущих взамен. Маги, конечно, интересовали его и пугали, но они вызывали и другое чувство – куда более тёмное, – и от этого Тодору только меньше хотелось видеть их воочию.

В куче металла перед собой он не находил ничего, что казалось бы более-менее надёжным. С большим трудом, убив на примерку почти час, он решил, что броня ему ни к чему, а с оружием оказалось ещё сложнее. Его отец неплохо управлялся с копьём, но Тодор откровенно ленился развивать боевые навыки. Зачем тратить время, если никаких сражений нет и в помине? В итоге он выбрал то, на чём было меньше ржавчины и что выглядело наиболее внушительно, – большую, тяжёлую секиру с коротковатой, но мощной рукоятью. Оставалось ещё собрать кое-что из одежды и еды, поэтому Тодор с тяжёлым сердцем снова пошёл домой. Наутро ему предстояло отправиться в дорогу.

Маг сидел один за столом в комнате, залитой утренним светом. В руках у него был глобус, и он внимательно рассматривал его, хмуря тонкие, породисто изогнутые брови. Свежий, пахнущий весной ветер, врывался в открытое окно, вздымал тяжёлые занавеси так, что казалось, они вдыхают его полной грудью, шелестел развёрнутыми свитками и страницами раскрытых книг, которых здесь было множество, но маг не обращал на это внимания. Даже когда ветер налетел с неожиданной силой и с громким шелестом швырнул на пол несколько свитков, он не оторвал глаз от глобуса. На мгновение взор его заволокла пелена глубокой задумчивости, но как раз в эту минуту раздался стук в дверь. Маг поставил глобус на стол, встал и громко сказал: «Войдите!».

Гость вошёл и первым делом закрыл окно.

– Я полагаю, ты уже в курсе, что из Риккола прилетела заговорённая птица, но бьюсь об заклад, ещё не знаешь, какие вести она принесла, – он плюхнулся на разобранную кровать и теперь смотрел на мага снизу вверх, лукаво сощурив глаза. – Чтобы подогреть твой интерес скажу, что Лаакан собирает Совет Девяти завтра.

Маг не выразил никаких эмоций. Он подошёл к окну и опёрся о гладкий как шёлк, изумительно белый подоконник.

– Я уже всё знаю, – ответил он, – и поэтому мне не до шуток.

– Какая досада! – гость, казалось, был искренне разочарован. – Я надеялся сам рассказать тебе обо всём с самыми жуткими подробностями… Кто этот негодяй, который меня опередил?

– Нерил.

– О, она не слишком красноречива, так что, я думаю, мне ещё есть, чем тебя удивить!

– Я не вижу здесь ничего забавного. Нерил рассказала мне всё ещё вчера перед сном, и я всю ночь провёл в библиотеке. Кстати, Лаакан там был…

– Он хочет рассказать всем на Совете.

– Не важно. Это серьёзно, Маркус. Я нашёл упоминание, вернее, предсказание, в свитках времён первых магов.

Лицо Маркуса стало серьёзным.

– Да… Сказать по правде меня пугает то, что происходит, – проговорил он, – и не только меня – весь Совет Девяти близок к панике, – тут на его лицо вернулась хитрая улыбка, – представь, что начнётся, когда Лаакан объявит об этой… проблеме во всеуслышание. А ты, Мехес, что ты узнал ещё?

– В одном свитке, таком древнем, что даже с сохраняющим заклинанием страшно брать его в руки, написано, что конец времён придёт как болезнь, когда сотворившая всё разумное сила обернётся против ей же сотворённого. Болезнь, опасная и для нас, и для людей. Другой природы, чем те, которыми болеют эти недоразвитые создания. Любой маг знает, как появился этот мир, но где сейчас источник, неизвестно никому. Единственное, что понятно, – проклятье движется с юга. Я всё утро рассматривал глобус, размышлял… На юге много мест-потенциальных хранилищ… Там сам Архимаг не разберёт, за что уцепиться, чтобы понять…, – Мехес от беспомощности вцепился в подоконник так, что тонкие пальцы его побелели.– Ладно ещё эти никчёмные люди, но мы! Должно быть что-то, какой-то секрет, который сделает магов неуязвимыми!

– Я согласен с тобой. Но Лаакан, ты же знаешь, считает людей неотъемлемой деталью паззла… Жизненно важным элементом равновесия.