Женя Лейнок - Пастыри. У богов всегда свои планы

© Женя Лейнок, 2017

ISBN 978-5-4483-7632-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сегодня у старого Герша было людно – человек двенадцать. Его таверна находилась далеко от всех ближайших поселений, и путники собирались здесь в таком количестве нечасто. Обычно человек пять-шесть за раз, не более, а бывало, что и по две недели ни одна нога не переступала порога.

– Хороший день, – приговаривал хозяин, потирая руки и глядя, кому из посетителей ещё нужно услужить. – Добрый, добрый день!

В кухне стоял чад, гремела посуда, и время от времени люди, сидевшие за столами, слышали красочные ругательства, которыми награждала жена Герша свою помощницу. Час был поздний. В свете промасленных ламп большие, беспокойные тени дрожали на бревенчатых стенах. За одним из столов уже затянули песню, из-за другого трое путников встали и направились к лестнице, ведущей в спальни.

Внезапно двери таверны распахнулись, с грохотом ударили о стену, и в комнату ввалился человек. Он тяжко опустился на колени и сразу же рухнул без чувств. Несколько мужчин бросились было к нему, но тут же в ужасе отпрянули, увидев под плащом незнакомца посох из черной кости. Повисла гнетущая тишина, и дюжина испуганных лиц повернулась к Гершу.

– Дохи дери, – мелькнуло в его голове, – полумертвый маг в моей таверне!

Стараясь справиться с накатывающей паникой, он слишком плавно положил на стойку тряпку, которой начищал кружки, и на ватных ногах спешно заковылял к двери. Нагнувшись, он подхватил незнакомца под мышки и попытался поднять, но тот, хоть и не был толст, весил довольно много.

– Да помогите кто-нибудь! – отдуваясь, прохрипел Герш. Не в его возрасте было таскать такие тяжести. Сначала никто не пошевелился, но после изрядной порции отборной брани два помощника всё же нашлись. Втроем они отнесли бесчувственного мага в одну из комнат и уложили на кровать, после чего помощники пулей вылетели за дверь, и Герш остался один на один со своим страхом. Он хотел уйти, повинуясь первобытному инстинкту самосохранения, но почему-то не мог. Одеревенев, старик стоял перед кроватью и смотрел на мага, слыша частое уханье собственного сердца.

В тусклом жёлтом свете лампы он невольно рассматривал того, чьё нахождение здесь не сулило ничего хорошего. Маг был не стар, лет ста пятидесяти, и его аккуратную, короткую бороду, какую носят во всех цитаделях, седина должна была тронуть ещё нескоро. Однако хватало короткого взгляда, чтобы понять – с ним что-то не так. Одежда его была в пыли, засохшей грязи и каких-то пятнах непонятного происхождения; дорожные туфли стоптаны до дыр. По всей видимости, маг шёл очень долго и издалека, а это было совершенно немыслимо: маги живут в своих цитаделях всю долгую жизнь, если путешествуют, то только в каретах и никогда не обременяют себя никакой физической работой, не говоря уже о таком изнурительном походе. Видимо, это он так измотал незнакомца: его закрытые глаза тонули в чёрных тенях, под истончившейся серой кожей были видны мельчайшие сосуды, по которым время от времени пробегали голубоватые переливы; губы были почти такого же цвета, как и всё лицо, и сам путник под толстым плащом оказался страшно худ.

Это всё отмечал про себя Герш, приходя во всё больший страх и замешательство. Что делать ему с этим незваным гостем? Если бы хозяин таверны не знал ничего о магах, решил бы, что тот тяжело болен… Но как такое возможно? На истощённость от голода тоже не похоже – слишком странно выглядел незнакомец. Конечно, весь вид путника говорил о том, что ему недолго осталось, но старик совершенно твёрдо знал: маги не причиняют вреда друг другу, не болеют и уж абсолютно нелепо предположить, что какой-то человек мог напасть на мага. Смерть от старости незнакомцу не грозила ещё лет триста. В таком случае, что за чертовщина творится здесь, в этой комнате на глазах старика, который, как ему казалось, повидал в своей жизни уже всё, что возможно?

Размышления Герша были прерваны магом, который начал приходить в себя. Едва открыв глаза и увидев перед собой старика, он с мучительным усилием приподнялся на кровати и прохрипел:

– Подойди.

Герш почувствовал, как волосы на его теле зашевелились. Он стоял, как вкопанный. Тогда маг, уже сурово, собрав остатки своих сил, проговорил:

– Ты, человек, властью своей велю тебе – подойди! Слушай и делай, что скажу.

Подчиняясь, трактирщик медленно, чуть не стуча зубами, пошел к кровати. Остановившись перед магом, он сумел выдавить из себя только жалкий всхлип. Внезапно незнакомец схватил его за руку и притянул уже едва соображающего старика к себе, обдав его странным, незнакомым зловонием.

– Часы, а может и минуты мои на исходе, – обессиленный кратким напряжением, маг едва дышал, и тихие звуки срывались с его серых губ. – Прямо сейчас отправляйся в Риккол или отправь того, кому доверяешь. Найди Аша, расскажи ему всё, что видел сегодня, и передай: смерть ждёт нас всех. Она уже идёт. Идёт с юга, и никто не остановит её, если только не сделать то, о чём знает Совет Девяти. Пусть Аш доведёт эти слова до Совета чем скорее, тем лучше.

– Н… но меня не пустят… к управляющему магу, – пролепетал Герш.

– Возьми мой посох. Тьма забрала силу концентрирующего кристалла, и он не причинит тебе вреда. Он послужит доказательством твоих слов перед магами Риккола. Иди скорее!

– Вы… вы же… умрёте здесь!

– Тебе ничего не грозит! – нетерпеливо ответил маг и прибавил: – Если выполнишь мои указания.

Силы окончательно покинули его.

– Иди же, человек! – произнёс он, вперив в Герша грозный взгляд, а потом упал на подушку, дыхание его участилось, а тело стало вздрагивать, словно по нему пропускали молнии.

Не в силах оторвать глаз и чувствуя, что вот-вот обмочится, старик попятился к двери, нащупал ручку и выскочил в коридор. Здесь напряжение немного отпустило его, и он стал думать. Ничего не понимая, Герш уяснил главное: дела совсем плохи. Можно было ослушаться мага – всё равно скоро загнётся, а о его словах больше никто ничего не знает, – однако разум подсказывал ему, что такое развитие событий чревато чем-то похуже бесконечных допросов и нахождения под контролем до конца дней. Он спустился в таверну, где не было больше ни души, позвал жену.

– Я пойду к Огару. Наверх не ходи.

Накинул плащ, на всякий случай обернул им руку, чтобы взять посох, валявшийся на полу, прихватил лампу, висевшую у входа, и вышел в предрассветный сумрак.

Набрав полную тачку глины, Тодор бросил лопату на землю и наконец позволил себе сесть. Он весь взмок от работы, ныла спина, но для него это было привычно и правильно.