Дмитрий Аверков - Парсек. Бастард Вселенной. В поисках своей единственной

– Так это все-таки ты? – пролепетала Маня смущенно. – Мой избранник? Вот облако волшебной пыли… Вот зеленый парус… Все так, как я и мечтала… Ты прилетел за мной?

– Я не знаю, – растерянно ответил Мишка.

– Да за мной, однозначно! – убежденно заявила девушка. – Когда мы улетим отсюда?

– Я не знаю, – повторил юноша.

– Надо поторопиться! – настаивала Монетка. – Сколько еще звезде осталось существовать? Где твой корабль?

Тут в цех вбежали разгоряченные служители тайного общества и обступили молодых людей.

– Велено вас изолировать, – сказал один из прибежавших. – Вы представляете угрозу нашему производству. По вашей вине произошла авария, а это по крайней мере убытки.

Неожиданно даже для самого себя Парсек приподнялся в воздух. Служители затихли и настороженно попятились. Мишка спланировал вниз, ухватил Монетку за талию и вместе с ней помчался на небольшой высоте к выходу. Им удалось быстро выбраться из фабрики; ошарашенные представители тайного общества не препятствовали беглецам. Взмыв вверх юноша и девушка стремительно вылетели из кратера и опустились на поверхность звезды уже у подножия горы. Маня восхищенно смотрела на своего спутника. А он задумчиво стащил с себя комбинезон и протянул ей:

– Надень. Надеюсь, поможет.

Монетка молча натянула на себя одежду, а в это время на Парсеке непонятно каким образом появился такой же точно комбинезон. Юноша и сам был поражен происходящим.

– Видимо, началось. Я не знаю, что будет дальше. У меня это впервые.

Поверхность Лампаруса засверкала и покрылась трещинами, расползающимися вдаль и вширь. Они натужно расширялись, превращаясь в глубокие разломы звездной тверди, ознаменовав необратимый процесс гибели космического тела. Из ломаных линий расщелин наружу вырывались струи раскаленного шипящего газа. Парсек схватил девушку за руку и будто пушечный выстрел взмыл ввысь. Маня с ужасом наблюдала за разрушением родной звезды. Ее рука вдруг ослабела и она со слезами на глазах неожиданно попросила:

– Брось Монетку… Это мой дом…

Парсек с удивлением смотрел на нее, пытаясь удержать, но безжизненная девичья ладошка выскользнула из его рук. И Маня, медленно вращаясь и переворачиваясь, стала опускаться к погибающей звезде… Юноша, придя в себя, рванул следом за ней, чтобы спасти девушку, но в этот момент Лампарус залихорадило от бушующей внутренней энергии и разорвало на куски, а Мишку ударной волной откинуло далеко в космос. «Я бросил Монетку, значит, могу загадать желание, – лихорадочно бились безумные мысли в голове Парсека. – Пусть она будет жить. Пусть она ко мне вернется… Пусть…»

Гигантское расширяющееся облако газа и пыли поглотило остатки распавшегося Лампаруса, образовав на какое-то время причудливую форму паруса с зеленоватым оттенком. Затем оно трансформировалось и стало похоже на огромную лампу, словно в последний раз вспыхнувшую для лампарусян и сопровождающую в небытие все их коллективные и индивидуальные надежды и чаяния…

Мишка очнулся на чердаке магазина. У него что-то было зажато в кулаке. Посмотрел. Это был зеленый листок, который он подарил Мане-Монетке. Там, на Лампарусе. Каким образом подарок вернулся к нему, Мишка не знал. В один миг листок, еще хранивший тепло рук лампарусянки, засох, скукожился и свернулся. Юноша только сейчас услышал свой шепот:

– Я ее потерял… Я ее потерял…

Парсеку было сложно понять: равносильны ли чувства горечи из-за смерти Мани и от расставания с Машкой. Но Монетка исчезла навсегда, безвозвратно, а с бывшей одноклассницей он все же надеялся еще встретиться. Гибель Лампаруса со всеми жителями и их мечтами глубоко поразила душу юноши. Молодой человек именно теперь четко усвоил – мечты в большинстве своем не осуществимы. Но как можно смириться с осознанием того, что твоя мечта несбыточна? Даже будь ты хоть семи пядей во лбу, а некоторые желания, вполне реальные, ты по ряду непонятных причин никогда не сумеешь осуществить. Вот и он может спокойно путешествовать в космосе, а с Машкой быть не может. Как и с Монеткой, которую больше никогда не увидит. Правда, Маня все-таки Машкина копия, значит, о ней останутся не только воспоминания. Есть ее живое воплощение, вернее, ее прототип… «А вдруг это просто сон или мой обычный провал в никуда?» – пришла успокоительная мысль. Парсек решил ни убеждать и ни разубеждать себя в этом. Будь, что будет.

– Ты опять там, на чердаке, битых два часа проторчал без дела? Иди сюда, помогай, – раздался снизу зычный голос Семена Марковича. Мишка спустился в магазин и с головой окунулся в земную реальность…

– Где ты пропадал? – спросили встревоженные родители, когда Парсек, бледный и с пустыми глазами, вернулся домой. – Сегодня мы Дашу видели.

– Что она сказала? – встрепенулся юноша.

– Ничего. Привет передала.

Мишка заперся в своей комнате. Так просто забыть все, что с ним произошло, он был не в силах. Пусть даже это было наваждением, буйной фантазией, точно как игра воображения того полоумного астронома, чей атлас Парсека угораздило на свою голову отыскать в чердачном хламе. Парень вытащил альбом со школьными фотографиями, на них Машка казалась такой близкой и каждодневной, будто и не расставались с ней никогда. А еще она была очень похожа на Маню-Монетку. В конце альбома Мишка сентиментально хранил школьную тетрадку одноклассницы с кусочком раздавленного им же самим миниатюрного глобуса. Парсек нервно захлопнул альбом и забросил его подальше в шкаф. «Машка не дает мне покоя… Чудится не пойми что… космос… и прочее… Да ну его к черту этот чердак! Нужно жить реалиями…»

Сбросив накопившийся эмоциональный заряд, юноша почувствовал некое облегчение. Он вышел на улицу и отправился в кинотеатр, развеяться. В общественном транспорте Мишка обратил внимание на девицу в вызывающей черной майке. У нее на груди была какая-то надпись, но прочитать ее полностью не получалось из-за неудачной позы носительницы фразы. Видно было лишь «Меня можно …ть». Парсек, чтобы совсем отвлечься от своих тяжелых раздумий, принялся весело перебирать в уме подходящие глаголы, предполагающие различные действия с этой представительницей прекрасного пола, включая и те, которые носят непозволительный характер. Многие ему показались вполне уместными и привлекательными. На очередной остановке девица прервала его мыслительный процесс, поднявшись и готовясь к выходу. Теперь надпись открылась любопытным глазам во всей целостности: «Меня можно завоевывать». Сидящая рядом девица постарше громогласно выдала свою оценку увиденному:

– Что ты напялила? Возомнила о себе бог знает что! Завоевывать ее еще надо сыкуху!