Оксана Станишевская - Несколько эпизодов из жизни людей и демонов

Стражник удовлетворённо качнул головой.

– Молодец, что сама подошла. Власти надо уважать. А власти сегодня здесь – это мы с Жаном. Улавливаешь?

Я неопределённо улыбнулась. Что-то в его интонациях настораживало.

– Кто тебя крышует-то? – продолжал благодушно расспрашивать страж правопорядка. – Или ты пока ещё сама по себе?

По мере того, как до меня доходила горькая суть его слов, улыбка сползала с моего лица, как сползает плохой грим под струями ливня. Увы, в глазах этого солдата я оказалась всего лишь очередной проституткой, выбравшейся в промысловую зону. Ну да, конечно, а за кого ещё меня можно принять в такое время да ещё в таком месте?

– Сама по себе, – горько сообщила я. – И, похоже, мне стоит отсюда уйти. Здесь я не найду желаемого.

– Ну, почему же, – оживился стражник. – Не переживай, всё будет нормально. Даже хорошо, что ты ещё без крыши. Потому что лучшая крыша – это власть. То есть, мы с Жаном. Улавливаешь?

– Значит, так, – деловито вступился его напарник. – Этот район всегда патрулируем мы. Так что вопросов не возникнет. Платить будешь нам, одну десятую часть со всех доходов. Это немного и вполне справедливо. Спокойно работай, никого не бойся. Если станут наезжать, ссылайся на нас. Меня зовут Жан, его – Поль.

Они смотрели на меня открыто и искренне, как люди, предложившие ближнему всё самое лучшее, чем располагают сами. Мне захотелось кое-что уточнить.

– Один вопрос, господа. Если я действительно соберусь когда-нибудь что-нибудь вам платить… Как вы узнаете, что это – именно десятая часть моей прибыли? А вдруг – двадцатая? Или даже сотая?

Приятно было наблюдать, как на лицах обоих служак отразилась напряжённая работа мысли. Поль пришёл в себя первым. Его лицо обрело прежнюю весёлость.

– А ты с юмором. Молодец, – его мощная лапа решительно подхватила меня под локоть. – Надо установить взаимное доверие. Идём. Тут рядом как раз есть одно такое место…

Может быть, если бы то же самое предложение поступило ко мне в несколько ином оформлении… Ну, например, так: «Мадмуазель! Я увидел Вас и лишился рассудка! Ваша красота затмевает свет солнца и звёзд. Я простой солдат и не знаю слов любви. Но если Вы откажетесь стать моей, я немедленно умру от горя здесь же, у Ваших ног!».

Суть – та же самая. А звучит, согласитесь, гораздо приятней для девичьего слуха. Какая девушка окажется столь жестокой, чтоб стать причиной безвременной гибели для доблестного воина?

Но вся проблема в средствах выражения, в формулировках. Они не оставили мне выбора.

Делаю несколько шагов в том направлении, куда влечёт меня железная хватка мужской руки. Споткнувшись, подворачиваю ногу. Падаю. Поль выпускает мой локоть, чтобы перехватить поудобней. Молниеносно перекатываюсь в сторону, вскакиваю на ноги, шарахаюсь в ближайший переулок. Мчусь длинными скачками, почти не касаясь земли. Три – четыре поворота на перекрёстках, и мой след утерян навсегда. Даже не успела заметить, пытались ли стражники меня догнать. Какая разница?…

Места вокруг какие-то незнакомые. И не потому, что в темноте искажаются привычные очертания. Похоже, я ещё не заглядывала в этот район города…».

«…Узкий переулок, по которому вело меня течение судьбы, как проносит опавший лист по ручью, внезапно закончился. Но не стеной или глухим забором, что было бы вполне уместно, а сплетением голых ветвей.

Куст. С меня ростом. Естественно, голый: в марте листьев не бывает. Между ветвями имеются просветы: можно попытаться раздвинуть и пролезть. Что я и сделала, потому что поворачивать назад не хотелось.

Я оказалась в каком-то сквере или парке. Под ногами пружинила жухлая прошлогодняя трава. На чёрном небе угадывались ещё более чёрные силуэты деревьев. Через несколько шагов началась утоптанная дорожка, покрытая мелкими камешками. Наверное, днём она служит для прогулок. Какое милое место! Вскоре на моём пути обнаружилась и скамейка с высокой спинкой. Я с наслаждением плюхнулась на неё: после двух часов беспрестанных брожений по городу ноги ощутимо ныли.

Так я и сидела, в блаженном безмыслии, наслаждаясь собственным бытием. Глаза ласкал бархат тьмы. Как выяснилось, темнота имеет множество нюансов, множество степеней интенсивности: тьма на фоне тьмы, тьма внутри тьмы, тьма на грани с тьмой создают удивительную многомерную структуру, строгую и выразительную, как гравюра или неотвратимость смерти. Для человеческого восприятия это отсутствие цвета в пейзаже имеет зловещий оттенок. Повинуясь древним инстинктам, они бессознательно связывают темноту с угрозой нападения, смертельной опасностью… а соответственно, также и с колдовством, демонами, адом. Хотя, что такое ад? По-моему, если верить тем же людям, в аду должно быть очень светло – ведь там пылает вечный огонь, пожирающий грешников. Не знаю, не видела… В любом случае, у меня нет человеческих инстинктов, и то, что вызывает у них животный страх, во мне пробуждает лишь эстетические переживания. Тьма очень эстетична.

Запахи… Запахи составляют целую симфонию. Сырая земля, преющая трава, оживающая растительность, дремлющие в ветвях птицы – всё смешивается с городским «букетом»: камень, кухни, сточные канавы, навоз… Почему-то: жареная рыба. Кто ночью жарит рыбу?

Тело растекается в приятном расслаблении. Ноги, спина, плечи. Я уже почти привыкла считать его своим. Мария не заявляет на него никаких претензий, словно единственное, о чём она по-настоящему мечтала – это перепоручить управление собой какому-нибудь стороннему существу. Например, мне. А самой – забиться в уголок и полностью отказаться от взаимодействия с внешним миром. Странные эти люди. И им ещё хватает наглости упрекать «нечистую силу», когда мы пытаемся воспользоваться тем, что они так безалаберно разбазаривают…

Слух наслаждается чистейшей тишиной, в которой особенно многозначителен бывает любой шорох, любой хруст высохшей травинки под лапкой полёвки… любое шарканье ноги по гравию… любое постукивание металла о металл…

Металла о металл? Что-то зачастили нынче по городу патрули.

Из-за поворота дорожки метрах в десяти от меня вывалились двое солдат из городской стражи. Одного из них не узнать было невозможно. Именно его мужественный облик разбередил моё сердце около часа назад.

Жан и Поль затормозили перед моей скамейкой. Оба издали радостно-удивлённые возгласы. Выглядели они ещё более весёлыми, чем при нашей первой встрече. От обоих сильно разило спиртным. Шлем Поля сидел как-то косо. Жан слегка пошатывался, когда пытался твёрдо стоять на одном месте.

– Беглянка! – выпалил Поль. – Ты смотри, думала, не найдём! Нет, милая, и не таких находили. От власти не скроешься. Поняла?