Игорь Ягупов - Игра в античность

Вся прибрежная полоса насколько хватало глаз была забита бочками, тюками и корзинами. Вокруг них суетились толпы людей, стремившихся поскорее утащить все это богатство на свои корабли, чтобы без промедления отплыть на родину. И, как обычно бывает, когда хочешь сделать что-то быстро и сноровисто, все получалось медленно и бестолково. Тюки развязывались, когда их поднимали, и из них вываливались на песок доспехи, кубки и прочая утварь для брани и домашнего очага. Когда бочку, прокатив ее несколько сот локтей вдоль берега, наконец-то готовы были взгромоздить на корабль, оказывалось, что это совсем не тот корабль, для которого она предназначалась. Причем тот, куда ее надо было доставить, находился как раз там, откуда ее только что прикатили.

Ритоны с вином и маслом, словно живые, так и норовили выскользнуть из неловких рук ахейских мужей, огрубевших от многолетней войны. Жарящееся на кострах мясо подгорало прямо на глазах у поваров. Веревки лопались, корабельные мостки срывались с бортов. Казалось, троянская земля не хочет отпускать пришельцев домой, удерживая их всеми своими силами, цепляясь за малейшую возможность отсрочить отплытие, производя разрушения и сея хаос.

Впрочем, во всей этой толчее и кутерьме была точка спокойствия и порядка. Взгляд Кассандры привлекла небольшая группа людей, направлявшихся вдоль берега в сторону корабля, где она находилась. По мере того как они приближались, дочь Приама могла рассмотреть их все лучше и лучше.

Впереди всех шел легким размеренным шагом стройный юноша в сверкающих на солнце доспехах. Белоснежная грива его шлема факелом развевалась над головой. Юноша не имел при себе ни копья, ни щита. Лишь меч был пристегнут к его поясу. Незнакомец на ходу показывал рукой то в одну, то в другую сторону, очевидно, отдавая не слышные из-за расстояния приказания. И, точно по волшебству, все в его присутствии начинало ладиться. Тюки больше не развязывались, ритоны словно прилипали к ахейским ладоням, а бочки катились по мокрому у берега песку, как будто по твердой дороге, идущей к тому же под уклон.

Юноша размахивал руками, явно требуя от воинов поторопиться. Похоже было, что только он сохранил во всей этой суматохе ясность мыслей и понимание того, что же, собственно говоря, надо делать, чтобы поскорее отплыть от этих постылых берегов.

Вслед за юношей, почтительно отставая от него на полшага, шел могучий воин, также в броне, но без шлема. Он все время подобострастно пригибался, стараясь казаться ниже своего молодого спутника, хотя на самом деле на добрую голову превосходил его ростом. Чуть в отдалении за этой идущей широким шагом парой почти бегом трусили несколько стражников, готовых в любое мгновение помчаться выполнять какое-либо поручение своих повелителей.

Вскоре к процессии присоединился еще один человек – среднего роста, с курчавой бородой. Его роскошные доспехи выдавали в нем одного из греческих царей. Даже после разграбления Трои простой воин не мог бы позволить себе столь богатый боевой наряд. К тому же, растолкав свиту, вновь прибывший бесцеремонно пристроился возле начальственного юноши.

С нарастающим чувством страха и любопытства Кассандра наблюдала за этой группой. Еще несколько мгновений, и они подошли так близко, что с борта корабля можно было отчетливо различить их голоса.

– Эй, Агамемнон, – звонким, не терпящим возражений голосом воскликнул юноша, обращаясь к рослому ахейцу, подобострастно шагавшему рядом. – Доколе мне объяснять тебе, что груз распределять ты должен равными долями меж кораблей? Я начинаю сомневаться в мудрости твоей, микенский царь. Ты знаешь, не стоит злить меня…

– Только не гневайся, прошу тебя, – забасил могучий грек, стараясь все время глядеть юноше прямо в глаза.

Сделать это ему, идущему на полшага позади своего собеседника, было невероятно трудно. Да к тому же юноша постоянно вертел головой то в ту, то в другую сторону, раздавая приказания.

– Эй, дурни, – кричал он кому-то, – вы куда намерены вкатить все эти бочки? Быть может, вы мните, что утлый челн ваш размером с олимпийские чертоги? Катите их туда, на тот корабль, что возвышается над морем выше Иды, а значит, ему не помешает лишний груз.

– Живей, живей! – поминутно бросая на юношу преданные взгляды, рычал на неуклюжих воинов Агамемнон.

– А ты куда? – останавливал юноша уже другого грека, пытавшегося в полном боевом вооружении протиснуться на мостки корабля. – А ну-ка, оставь копье и щит – и быстро на погрузку. Я вижу, ты не прочь свалить работу тяжкую на плечи тех, кто рядом…

Под взглядом юноши воин съежился, осел и, воткнув копье во влажный прибрежный песок и прислонив к нему кожаный щит с медными полосами, он, пригибаясь, побежал к своим приятелям, которые тащили волоком по берегу огромные тюки с награбленным в захваченном городе добром.

– Наверное, я никогда не снаряжу вас в путь ваш долгий! – воскликнул юноша, воздев в наигранном отчаянии руки к небу.

При этом он укоризненно покачал головой, извергнув очередной поток льстивых слов из уст Агамемнона. Тем временем взгляд юноши упал на корабль, мимо которого он сейчас проходил. На носу его сидела жалкая кучка женщин. Одна из них, закутанная во все черное, не сводила с юноши напряженного взгляда. Их глаза встретились. На какое-то мгновенье оба замерли, как будто стремясь проникнуть в души друг другу. Затем женщина, не в силах более сопротивляться энергии голубых насмешливых глаз юноши, опустила обессиленный взгляд.

– Так это твой корабль, могучий царь? – небрежно бросил Агамемнону юноша, кивком указав на крутой борт.

– Да, именно так, – подтвердил Атрид.

– Поднимемся, пожалуй, – скорее приказал, нежели предложил юноша.

– Это огромная честь для меня. Я безутешен от того, что не приготовился к твоему прибытию, – засуетился царь Микен, забегая вперед гостя и низким поклоном приглашая его к мосткам.

– Ах, какой красавчик, – девичий шепот вывел Кассандру из оцепенения. – Какие изящные ноги. Вы заметили? Какая благородная осанка. А талия какая! Он прекрасен, словно… словно… бог Аполлон.

– Кого это ты имеешь в виду, толстушка Медея? – спросил насмешливо другой голос. – Уж не владыку ли народов Агамемнона? Или, быть может, царя Итаки – хитроумного Одиссея, что идет рядом с ним?

– Брось, глупая, – возразила Медея, – ты прекрасно понимаешь, что я говорю об этом юноше, что сейчас поднимается на наш корабль. Ах, если бы он поплыл на нем в Микены вместе с нами. Может, он выбрал бы кого-нибудь из нас себе в рабыни. Если бы великий Атрид позволил ему забрать нас. Служить такому господину, наверное, слаще, чем вкушать божественный нектар…

– Увы, Медея, вряд ли он выберет кого-то из вас, – устало и отстраненно, как будто разговаривала сама с собой, произнесла Кассандра.