Джеймс Мунро - Шотландская сага

Затем дрожащим от холода заключенным выдали грубую рубашку, которая буквально натирала кожу, пару холщовых брюк и башмаки. Все это швырнули им, даже не позаботившись о размерах. Когда все были одеты, на руки и на ноги опять надели кандалы, а гигант-кузнец приковал каждому к правой щиколотке гирю, весом по крайней мере пятнадцать фунтов. Это, как им сообщил один из охранников, на случай если кому-то забредет в голову броситься вплавь к берегу.

И в заключение, все вновь прибывшие не были обойдены вниманием тюремного цирюльника, целью которого, как оказалось, было определить, как близко к черепу он сможет срезать волосы своей жертвы, не сняв с него кожу.

Подготовленных подобающим образом к своему новому положению заключенных под стражей проводили в камеры кормовой части судна. Ступая неуклюже от боли, причиняемой кандалами, которыми они были прикованы друг к другу, они побрели к месту, где был люк, прикрытый тяжелой кованной из железа крышкой. Он вел на одну из нижних палуб. Крышку невозможно было открыть, иначе как при помощи тяжелых деревянных дубинок охранников, да и то последним пришлось приложить немало усилий.

Первый заключенный из новеньких получил приказ войти внутрь. Однако в нос его шибануло таким запахом, что узник отшатнулся. Но немедленно был схвачен двумя тюремщиками, которые просто столкнули его в темную яму, совершенно не считаясь с другим заключенным, который был прикован к нему, к счастью, достаточно длинной цепью. Крики внизу свидетельствовали о том, что узника поймали на лету его сокамерники, и теперь еще один шотландец неуклюже гремел цепями, спускаясь по лестнице.

Энгус Росс последним ступил на лестницу, и ему пришлось быстро пригнуть голову, чтобы избежать удара от стремительно захлопнувшейся за ним тяжелой крышки люка. Похоже, тюремщики опасались, что к ним пристанет зловонный дух, исходящий из адского чрева.

Внутри, когда все вновь прибывшие сгрудились вместе, заключенные-старожилы, окружив их, забросали вопросами о жизни на свободе, об их родных городах и о преступлениях, за которые они несли наказание. Одновременно руки, искусно владеющие воровскими навыками, обшаривали их карманы, в надежде, что тюремные власти позволили им оставить при себе что-нибудь, представляющее хоть какую-то ценность.

Среди всей этой толпы оборванцев только один-единственный заключенный был родом из Шотландии. Небольшого роста, светловолосый карманник из пригорода Глазго, он проявлял показную радость, что попал наконец в компанию своих соотечественников. Решив, что Энгус Росс главный в этой группе заключенных, он быстро осмотрел его с головы до ног и, подмигнув, сказал тихим заговорщицким голосом:

— Вам нечего беспокоиться, я прослежу, чтобы вам здесь было хорошо. Нет ничего, чего бы Чарли Кемпбелл не знал бы о жизни на борту «Ганимеда»— и не у всех столько друзей на тюремном судне.

— Ты тут уже давно? — После продолжительного молчания Катал Росс почувствовал, что необходимо что-то сказать дружески настроенному жителю Глазго, поскольку никто из его товарищей не намерен был поддерживать с ним разговор.

— Да, три года.

— Три года? Неужели так долго дожидаться отправки в ссылку? — резко задал вопрос Энгус.

— Нет, вас отправят в конце месяца — но только не меня. — Хитрый взгляд и подмигивание повторились.

— У меня есть сомнения, что на каторге ожидает счастливая жизнь. У меня тут есть некоторое влияние. Друзья, где надо. Я отсижу свои положенные семь лет тут, на борту «Ганимеда».

Мердо Росс нахмурился.

— А я бы попытал счастья на каторге. По крайней мере там будет чем дышать. Я не могу представить ничего хуже, чем сидеть в этом набитом битком месте, как червь в земле.

— Не волнуйся, парень. Тебя поведут на свежий воздух — и сегодня же. Вы выбрали плохое время для визита к нам. Когда уйдет ночная смена охранников и прибудет дневная, нас всех высадят на берег на работу! Надеюсь, что вы хорошо справляетесь с дроблением камней, потому что именно это вам и предстоит. Разбивать камни и бросать их в реку, чтобы получился волнорез, вот там, у доков.

— А как же наш отец? У него только одна рука. Он не сможет разбивать камни…

— Ему придется научиться держать молот своей единственной рукой — каждый должен делать, сколько ему положено. Никому не удастся увильнуть от работы, по крайней мере пока я отвечаю за камнедробильную бригаду, — вступил в разговор большой человек с выбритой головой и налитыми кровью водянистыми глазами.

— Я буду делать, сколько положено, но не больше.

— Я прослежу, в противном случае ты можешь потерять и последнюю руку.

На смех великана эхом откликнулось несколько других заключенных.

Он переключил свое внимание на Катала и неожиданно протянул руку и ущипнул Катала за щеку.

— Ты — красивый мальчик. Как тебе понравится быть прикованным ко мне вместо этой унылой компании? Я прослежу, чтобы о тебе позаботились. Ты никогда не будешь голодным — и тебе всегда достанется чарка или две. Да… Я думаю, тебе лучше придти ко мне под крылышко.

Его хватка стала нежным поглаживанием, и Энгус Росс быстро шагнул вперед. Прежде чем великан смог угадать его намерение, он размахнулся и манжетом кандалов ударил его сбоку по челюсти. Великан упал на колени от неожиданности, оглушенный, но помотал головой, издал яростный вопль и стал подниматься, не сводя глаз с Энгуса. Он так и не увидел удара, который нанес по его лысой макушке Мердо Росс, сжав обе руки в кандалах.

Великан рухнул без сознания на грязную солому, разбросанную тут и там по деревянному полу.

В сопровождении маленького жителя Глазго три горца отступили в глубину камеры, поскольку несколько заключенных двинулось на них, другие, подняв его под мышки, потащили его по камере туда, где в углу стояла большая бочка с водой.

Чарли Кемпбелл был в ужасе.

— Вам не следовало этого делать, с Биллом Блоксомом лучше не связываться. Даже тюремщики пытаются поддерживать с ним хорошие отношения. Он здесь всех держит в страхе.

— Он — задира, — откликнулся Энгус. — В армии таких полно, но я еще не встречал ни одного, кто бы не отступил, если понял, что ему могут дать сдачу. — Энгус поднял свою единственную руку и ударил кандалами о деревянную стену. — Они такие же тяжелые, что и у Блоксома. Он не один раз подумает, прежде чем подойти к нам снова.

Чарли Кемпбелла это не убедило.

— Все равно, вам нужно быть очень осторожными. Он будет мстить.

В восемь часов утра заключенных с «Ганимеда» вывели из трюма и, после того как они были скованы по четыре человека, поместили в лодки и перевезли на берег. Четверки были выбраны случайно, по мере того как люди выбирались из трюма, но Чарли Кемпбелл умудрился присоединиться к трем Россам.