Франсин Риверс - Сад Лиоты

Он считает меня сумасшедшей.

Она сжала виски руками. Что ж, вполне возможно. Вполне может оказаться, что ее ожидает нервный срыв. А если такое случится, в этом не будет ее вины. Просто никто ее не любит. И никогда не любил. Даже ее собственная мать…

Господи, почему? Я не понимаю. Я ведь так старалась. Я все делала правильно, а получалось наоборот. Все, что я затеваю, приводит не к тому результату, на какой я рассчитывала. Оба мужчины, которых я любила, теперь ненавидят меня. Оба моих ребенка не желают со мной разговаривать.

Наверное, я слишком их всех любила? Мне нужно было больше любить себя и не тратить время, не транжирить деньги на мужей и детей. Нужно было заботиться только о себе.

Она, наконец, отвернулась от витрины и двинулась дальше, мимо других женщин, которые тоже прохаживались по гипермаркету. Некоторые из них катили коляски с детьми, другие разговаривали с друзьями, кое-кто сидел на красивых скамейках, наблюдая за покупателями. Нора остановилась у витрины с подарками.

А почему бы ей не купить что-то для себя? Что-нибудь новенькое, отчего ей сразу станет лучше? Пора побаловать себя. Войдя в секцию подарков, она огляделась и, заметив в дальнем углу забавную игрушку, наконец, улыбнулась, настолько бесполезной показалась ей эта вещица. Нора решила купить ее, несмотря на дороговизну. Давно пора сделать что-то для себя, а не для других. Наличных денег оказалось немного, и она решила расплатиться по кредитной карточке Фреда, которой он разрешал пользоваться. После нанесенной им обиды она посчитала себя просто обязанной снять с его счета немного денег. Сделав покупку, она вышла из магазина.

Но сладкое и волнующее чувство радости быстро улетучилось. В то время, когда Нора подходила к месту парковки своей машины, она уже спрашивала себя, зачем потратила пятьдесят долларов на эту мягкую игрушку. Что скажет Фред, когда увидит чек? Конечно, на нем не написано, что куплен именно медвежонок, указан только магазин, где он был продан.

Сев в машину, она вытащила из сумки игрушечного медвежонка и стала рассматривать его, пытаясь заново ощутить ту бессознательную радость, которую эта игрушка поначалу вызвала у нее. Может, она подумывает о будущих внуках? Нора чуть было не расплакалась. Если когда-нибудь ее дети станут родителями, может, тогда почувствуют то, что чувствует она? И поймут, наконец, какой хорошей матерью она была. И непременно оценят все, чем она пожертвовала ради них. Может быть, тогда…

Вдруг в ее памяти возникла картина из ее собственного детства: Лиота на коленках работает в саду и смотрит в сторону дома, a по ее щекам текут слезы.

Где я была? Почему не рядом с ней?

Нора закрыла глаза.

Я все время помогала бабушке Рейнхардт. Только ей. И бабушка все время повторяла, что она без меня как без рук.

И опять со злостью вспомнила, что мать никогда не помогала ей, никогда не заботилась о других, а только исполняла свои прихоти.

И все равно образ плачущей матери стоял у нее перед глазами. За этим воспоминанием последовали другие, и ей показалось, что она ощутила прикосновение руки бабушки Рейнхардт.

— Твоя мама полагает, — говорила она, — что можно впустую тратить время на выращивание цветов, но у меня много своей работы. Ты будешь хорошей девочкой и поможешь мне приготовить ужин.

Гнев понемногу прошел, однако Нора никак не могла успокоился. Она бросила сумку с игрушечным медвежонком на заднее сиденье, завела машину и тронулась с места.

Ей не давала покоя мысль об одиночестве. Больше всего на свете она боялась остаться одна и делала все возможное, чтобы избежать такой участи. Теперь Нора понимала, что ей не миновать одиночества, и эта мысль приводила ее в ужас, который заставлял судорожно сжимать руль. От душевных терзаний и физической боли у нее перехватывало дыхание и глаза наполнялись слезами.

У меня есть муж.

У меня есть дети.

А я все равно остаюсь одна.

Машина Фреда была в гараже. Значит, он уже дома. Нору охватил смутный страх. Ей стало неловко за то, что она без толку болталась, глазея на витрины. И все ради чего? Надеялась, что на душе станет лучше? А стало еще хуже, Фред вернулся раньше, и теперь она не знает, что приготовить ему на ужин. Даже не помнит, вынула ли она что-нибудь из морозильника? Кажется, нет. Разве могла она думать о еде, когда в скором времени доктор должен был сказать ей, что она вот-вот умрет от какой-то страшной болезни?

Взяв из машины сумку с игрушкой, Нора отперла дверь, ведущую из гаража в дом. Тут она задержала дыхание, чтобы успокоиться и быть готовой ко всему. На кухонном столе увидела коробку, в которой лежала недоеденная пицца. В гостиной на столике стоял бокал с вином. Фред сидел перед телевизором. Даже дома он всегда выглядел опрятно — это было его отличительной особенностью. Он был одет в домашние брюки цвета хаки и свитер цвета морской волны. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые с годами приобретали еще больший шарм.

Господи, прошу Тебя, не дай ему разлюбить меня, как это случилось с Брайаном и Дином. Пожалуйста.

Фред посмотрел на нее, и в его глазах она прочитала тревогу.

— Что сказал доктор, Нора?

— Ты приехал домой пораньше, чтобы узнать об этом?

— Я беспокоился. Тебя долго не было.

Она положила на стол свою сумку.

— Мне надо было пройтись по магазинам. — Голос ее неожиданно для нее самой дрогнул. — Присмотреть какой-нибудь подарок.

Конечно, она не станет говорить, что это подарок для нее.

— Так какой диагноз тебе поставили?

— Со мной все в порядке. Я здорова, как лошадь. Доктор считает, что это нервное расстройство, вызванное нанесенной мне обидой.

Его губы плотно сжались.

— Может быть, ты сама это придумала?

Нора не могла сдержать слез и, закрыв лицо руками, зарыдала.

Лучше бы она умерла. Лучше бы ее машина упала в пропасть или врезалась в дерево. Тогда бы дети пожалели, что так плохо с ней обращались.

Она почувствовала, как руки Фреда обвились вокруг ее талии.

— Я люблю тебя, — нежно сказал он и привлек к себе. — Ты сводишь меня с ума, Нора, но я тебя люблю.

Она прильнула к нему всем телом и зарыдала, подумав о том, как пренебрегала им в последнее время.

— Я не достойна тебя.

— Да, не достойна, — попытался пошутить он. — Просто ты достойна быть счастливой, как я полагаю.

Она слегка отстранилась от него, чтобы увидеть его глаза, и улыбнулась сквозь слезы.

Что бы она без него делала? И сразу же опять вспомнила, как вчера нагрубила мужу. А ведь именно ее забывчивость стала причиной его неприятностей.

— Ты мне всегда все прощаешь. — Она прекрасно понимала, что на свете нет человека добрее, чем Фред. Его удивительная душевна мягкость всегда привлекала ее.