Елена Толстая - Большая нефть

Пробыв на работе приблизительно половину дня, Клевицкий принес Бурову десять докладных записок. Все в устройстве быта нефтяников было неправильным: от поселка до отопления. Детский сад держится на энтузиазме работниц. В котельной назревает бедствие. Необходимо заняться электропроводкой. Ни в коем случае нельзя упускать из виду безобразную организацию досуга трудящихся. Мы живем не для того, чтобы работать, а работаем для того, чтобы жить. Человеку необходимо разнообразить свою жизнь. Если он не находит места, где можно культурно развлечься, он идет пить водку и драться с себе подобными на танцплощадке. Что несовместимо с обликом строителя коммунизма.

— Что вы предлагаете, Дмитрий Дмитриевич? — спросил Буров, ошеломленный этим напором.

— Дворец культуры нефтяников, разумеется, — ответил Клевицкий невозмутимо.

— По-вашему, это реально?

— Абсолютно. Я составлю смету, Москва поддержит, вот увидите.

— Я уже увидел… что заработал себе головную боль по собственному желанию, — вздохнул Буров. Клевицкий ему, несомненно, нравился.

Узнав об инициативе Дорошина и Бурова по созданию собственной ДНД, Клевицкий тотчас же изъявил желание присоединиться. Буров охотно взял его. Мужчина рослый, не первой молодости — в драку сдуру не полезет. Чем больше в дружине нефтяников — тем меньше вероятность столкновения с людьми Койва. Уголовники и мелкая шпана уважают силу.

Клевицкий, затягивая узел нарукавной повязки, заметил:

— У меня, Григорий Александрович, еще пять докладных готовы, завтра отдам. Готовьтесь.

— Всегда готов, — ответил Буров. — Сейчас за Векавищевым еще зайдем. Он небось у Авдеевых ужинает. Они его подкармливают, как беспризорника.

— Он и есть беспризорник, — сердито сказал Дорошин. — Давно уже жениться пора. — И прибавил многозначительным тоном, обращаясь к Клевицкому: — Вот Векавищев — это действительно головная боль.

Буров улыбнулся:

— Ну, пошли, дружинники!

У Авдеевых дома было уютно. Это все Марта. Она умела создавать домашний очаг в любых условиях. Где-то раздобыла ковер. Не слишком новый, но красивый. Висел на стене, радовал глаз. И буфет имелся, а в буфете блестели рюмки и фарфоровая собачка-солонка, которой не пользовались.

Старшие мальчики возились в другой комнате, там же спал в кроватке третий, недавно родившийся. Марта то и дело настораживала слух: не плачет ли. Но все было тихо.

Векавищев отогревался душой в этом доме. Авдеев, как всегда, посмеивался над ним.

— Значит, ты у нас теперь начальник, Андрей Иванович?

— И. о., — уточнил Векавищев, налегая на щи.

— Может, насовсем останешься. Будешь главным инженером, а? — продолжал Авдеев. И подтолкнул жену локтем: — Соли мало. Не любишь ты меня, Марта.

Марта рассеянно улыбнулась.

Авдеев, подсолив щи, продолжал:

— Ну а раз ты и. о. начальника, Андрей Иванович, значит, и во всех бедах можно тебя обвинять. На кого ж еще собак вешать? На нача-альника… — Он помолчал немного и заключил: — Мы ведь, знаешь, собираемся уезжать из Междуреченска.

Андрей Иванович поперхнулся щами.

— Уезжать? Зачем? Зачем тебе уезжать, Илья? Такую работу ты себе на большой земле никак не найдешь. Да и до пенсии тебе всего ничего осталось… Тут прибавки такие…

Он покачал головой.

Вмешалась Марта:

— Андрей, мы бы остались, но Витьке-маленькому понадобятся овощи, фрукты. Детское питание нужно, витамины. Где я все это в Междуреченске достану? Старшие сколько болели… Но старших я все же в другом месте поднимала, там хотя бы яблоки росли. У меня молоко кончается. Я ведь тоже… — Она улыбнулась невесело. — Недалеко до пенсии. А молочная кухня у нас где? Нет и не предвидится.

Векавищев решительно положил ложку на стол.

— Марта, ты подлей мне еще щей. Очень у тебя щи всегда отменные.

Марта невозмутимо наполнила еще одну тарелку.

— А ты хозяйку в дом приведи, Андрюша, я быстро научу ее такие же щи варить. Каждый день у тебя будет райская сказка.

Векавищев не на шутку обиделся:

— Это Илья тебя науськивает, да? Хватит уже над моим холостяцким положением глумиться… Захочу — женюсь. Надоело уже… Значит, так, Марта. Говорю как и. о., главней которого нету. Проблему с детским питанием, овощами-фруктами решу. В ближайшее же время. Так что, братцы, давайте-ка распаковывайте чемоданы…

— А мы и не собирали, — тихонько заметил Илья Ильич и улыбнулся «в себя».

— Чего это? — Марта округлила брови и поглядела на мужа с нескрываемым удивлением. Илья Ильич продолжал хитро усмехаться. Ну да, конечно, он у нас умнее всех. И Марту надул, и Векавищева, теперь еще Буров явится — Бурова обхитрит. Марта обняла своего Ильича, положила голову ему на плечо. Он продолжал есть щи.

Векавищев быстро прикончил вторую порцию.

— Хорошо у вас, ребята, но мне еще в ДНД дежурить.

— Это что такое? — удивилась Марта.

— Добровольная неженатая дружина, — расшифровал Авдеев.

— Опять двадцать пять за рыбу деньги! — возмутился Векавищев. — Илья, в самом деле, хватит уже! Народная это дружина, Марта, на-род-ная.

— А, — разочарованно (как показалось Векавищеву) протянула Марта. — Народная… Вот оно как…

Векавищев попрощался за руку с Ильей, поблагодарил Марту и вышел. Супруги долго еще сидели за столом, не разговаривая и ничего не делая — просто наслаждаясь покоем. Никакого «разнообразия досуга», по Клевицкому, им не требовалось. Впрочем, что с Авдеевых взять — им же и до пенсии недалеко.

И вот четверо славных народных дружинников — Дорошин, Буров, Клевицкий и Векавищев — медленно прогуливаются по темным улицам, высматривая возможных нарушителей. Эти дежурства мгновенно сблизили новичка Клевицкого с товарищами. Уже через полчаса казалось, что Дмитрий Дмитриевич всегда был здесь, в Междуреченске. Единомышленник, друг, надежный товарищ. Удивительная все-таки вещь — общее дело.

Буров рассуждал о том, о чем молчал весь день, загруженный текущими вопросами.

— Нам в хвосте плестись ни в коем случае нельзя. Потеряем хоть один месяц — проиграем все.

— Ну что мы проиграем? — возразил Клевицкий. — Отрасль прочно встала на ноги. Ничего не проиграем. Да и с чего бы?

— Ошибаешься. — Буров покачал головой. — В плане дальней перспективы — ошибаешься. Здесь забег не спринтерский, а марафонский. Дыхание собьем — все, конец, труба нам. Слыхали — американцы летят на Луну? Обещают стартовать через год.

Векавищев не выдержал:

— Ну знаешь! Обещать — не значит жениться.

Буров, однако, не давал сбить себя с мысли:

— Мужики, я серьезно. Было сообщение ТАСС. США запускают корабль с астронавтами на борту.

Векавищев упрямо помотал головой:

— Не верю! Макар, вот как ты считаешь?