Елена Толстая - Большая нефть

— Я думаю, ты поймешь меня и поможешь, — твердо ответил Глеб.

— Уверен?

— Не сомневаюсь!

— И чем же я тебе помогу? — настаивал Койва.

— У тебя есть хороший человек на примете? Чтобы и зарабатывал, и Варьку уважил, и к нам с почтением? Ну, ты понимаешь.

— Хочешь продать сестру? — прямо спросил Койва.

Глеб кивнул, отводя взгляд. Обычно такие дела делаются как у персидских вельмож: обиняками, за долгим чаепитием. Но Койва торопился и к тому же не слишком уважал Глеба. Поэтому назвал вещи своими именами. Глебу ничего не оставалось, как смириться с этим.

Они обсудили цену — быстро, деловито. Нужный человек, разумеется, наличествовал. Тридцать один год, шофер. В любой момент может сорваться с места и уехать в Таежный. Ищи его там свищи. И с девкой обойтись сумеет, опыт есть.

Варя пришла домой после вечернего киносеанса. Она свободно разгуливала по городу после наступления темноты — к ней ни разу еще не пристали. Боялись Глеба. И правильно делали! Хоть Варя и не слишком уважала своего брата, а все же по привычке пряталась за его спиной.

И меньше всего ожидала она подвоха именно от него.

Когда она вошла в дом, было темно. Варя пощелкала выключателем — лампочка перегорела.

— Глеб! — позвала она, остановившись в прихожей. — Ты дома? Глеб! Зажги в комнате свет, а то мне не видно!

Никто не ответил. Варя прошла еще несколько шагов, наткнулась на что-то, и тут сзади на нее набросились. Она почувствовала, как крепкие руки обхватили ее поперек туловища. Чье-то дыхание обожгло щеку. Варя рванулась, завизжала:

— Глеб! На помощь!

Брат не отвечал. Да где же он?! Варя брыкалась, норовя заехать обидчику ногой по лодыжке, но тот, видать, привычный, не поддавался. Затем она поняла, что их двое. Второй оглушил Варю пощечиной. В темноте у нее искры посыпались из глаз, голова наполнилась звоном.

— Вот вы как? — Она извивалась и даже пыталась кусаться. Вторая пощечина лишила ее сил, Варя обмякла.

Ее внесли в комнату, положили на кровать и наконец зажгли свет.

Варя бессильно глядела на двух мужчин, стоявших над ней. Одного она встречала на танцплощадке — он приходил с красной повязкой дружинника вместе с Койва. Второго видела впервые.

Этот второй наклонился над ней и негромко произнес:

— Значит, так. Поедешь сейчас со мной в Таежный. Смотри, глупостей не делай. Иначе плохо тебе придется.

— Я брату скажу! — скрипнула зубами Варя.

Оба засмеялись.

— Говори, говори! — отозвался наконец «дружинник». — Твой брат все знает. Это он устроил. Да ты радоваться должна, что тебя за такого хорошего мужика отдают. У него и работа денежная, и квартира есть. Как сыр в масле кататься будешь.

— Пусти! — закричала Варя и забилась на кровати. Ее удерживали крепкие руки, широкая ладонь зажимала ей рот. — Пусти! — невнятно повторяла она снова и снова.

И тогда тот, второй, ударил ее кулаком. Второй раз, третий… Варя, не привыкшая к такому, сперва даже не почувствовала боли, настолько велика была ее ярость, а потом вдруг обмякла, заплакала, даже как будто стала просить о пощаде — она не помнила… А боль все не прекращалась. Наконец избиение прекратилось, и все стало еще хуже: «дружинник» держал ее за плечи, а тот, второй, задрал на ней юбку.

— Привыкнешь, — бормотал он, — привыкнешь, дело бабье…

Избитую до неузнаваемости, сломленную, Варю наконец закутали в одеяло, выволокли из дома и засунули в машину. Она повалилась на сиденье как кукла. Мотор заревел, ночь расступилась перед фарами.

— Ну, бывай! — бодро попрощался с сообщником «жених» Вари. — Глебу спасибо передавай. Хорошая у него сестренка.

Машина уехала. Подручный Койва закурил и пошел себе прочь по улице, оставив за собой незапертой дверь в дом Царевых. И тогда из самого темного угла двора вышел Глеб. Он долго слушал тишину и попеременно то курил, то посасывал из бутылки вонючий самогон. Все правильно. Он сделал все правильно. Варька много воли себе уже забрала — опозорила бы его хуже, чем Вера. Вера по крайности притихла в своей библиотечке, а вот Варька уже начала звонить по всему Междуреченску. И незачем ей с городскими путаться. Свой, понятный человек, водитель, мужчина с опытом, научит ее всему, что необходимо женщине знать в семейной жизни. И дом — полная чаша. Отлично он пристроил сестру.

Глеб допил самогон, бросил бутылку, где стоял, и отправился спать.

Вера пришла навестить Варвару через день после «операции».

— Нету ее, — сообщил Глеб и с насмешкой посмотрел на сестру. — Что, удивлена? Не ты одна такая скорая стрекоза. Варька теперь замужем.

— Что?! — Вера на несколько секунд потеряла дар речи. — О чем ты говоришь, Глеб?

— Да ни о чем, — лениво протянул он. — Думаешь, я позволил бы ей с этим геологом путаться? Пока он в больнице валялся, познакомилась Варя с хорошим парнем, с рабочим. Уехала с ним позавчера.

— И со мной не попрощалась?

— А что ей с тобой прощаться? — Глеб пожал плечами. — Не навек же уехала, да и не на край света. Увидитесь еще сто раз. Племяшов тебе нянчить придется… Своих-то не завела, — подколол он сестру. — Женихи от тебя сбежали, Верка. От Вари, по крайней мере, жених не сбежит. Там уже все слажено. — Он улыбнулся. — Да ты не сомневайся, Вера… Разве я сестре дурного пожелаю?

Вера ушла от брата в полной растерянности. Она поделилась сомнениями с Машей, однако Маша только развела руками.

— Насколько я знаю Варвару, девица она своевольная и импульсивная.

— Какая? — изумилась Вера.

— Порывистая, — объяснила Маша. — Стукнет ей в голову — и не удержишь. Как ветер в поле — сорвется с места, полетит, закружится… Может, она и вправду полюбила какого-то шофера и уехала с ним. Ты давно с Варькой по душам не общалась.

— Верно, — поникла головой старшая сестра. — Упустила что-то… — Она вдруг встрепенулась: — А что, если принудил ее Глеб? Как меня когда-то?

— У Вари еще более независимый характер, чем у тебя, Веруня, — ответила Маша уверенно. — Ну как бы он ее принудил? Если она чего-то не захочет — ни в жизнь не сделает. И потом, как я поняла, Варя всегда была вашей любимицей. Глеб хоть и жесткий человек, а ведь души в ней не чает… — Маша обняла подругу, вздохнула. — И потом, Вера, все-таки мы живем в совершенно новую эпоху. Полвека прошло с тех пор, как совершилась Октябрьская революция. Она полностью освободила человека, освободила и внутренне, и внешне. И женщина больше не угнетенный класс, женщина — равноправный член общества, друг и соратница мужчины. Как можно принудить свободную советскую женщину к нежелательному замужеству? Сама подумай!

Вера подумала и кивнула:

— Наверное, ты права, Маша. А Варька всегда была без царя в голове. Хоть и Царева.