Сергей Панфилов - Батурино – гнездо родное

И отец Иоанн, словно сказитель, красочно, интересно, захватывающе, рассказывает чудесные истории о Святителе Николае Чудотворце.

За окнами стоит зимний вечер. Задувает холодный ветерок. В доме же протоплена печь – тепло, даже немного жарковато, словно на юге, в Мирах Ликийских, где жил Николай Угодник. Дети сидят, слушают рассказы родного батюшки, запоминают…

Время жизни человеческой проходит на земле незаметно, быстро. Вроде бы, только вчера человек родился на свет Божий. А поди ж ты, ему исполнилось уже восемь лет и настала пора собираться и отправляться на учебу. Нет, не за тридевять земель, а поближе – в Далматов, в Свято-Успенский монастырь, основанный старцем Далматом. В нем, в 1816-ом году, открыто Духовное училище. Обучаются здесь дети и священнослужителей, и причта церковного – мальчики… Пора, пора!..

И вот отец Иоанн Леонтьевич отвозит сначала в Далматовское училище Платона. Потом черед наступает Андрея. Ему в 1825 году исполнилось восемь лет. Его по осени собирают в дорогу. Складывают в телегу пожитки, необходимые вещи – жить придется в монастыре, в общежительном корпусе, среди других ребят.

Матушка Мария беременна. Вскоре она родит дочь Антонину. А пока, она смотрит с жалостью на сына, утирает невольные слезы. Опять для нее настало расставание. Сначала – с Платоном. Теперь вот, увозят на учебу Андрюшу. И ничего тут не поделать.

Отец Иоанн говорит:

– Прощайтесь! Пора отправляться в путь-дорогу.

Матушка Мария всхлипывает, обнимает, целует сына, говорит:

– Учись хорошо!

Нянька, помощница матушки Евфимия Степановна, тоже целует Андрюшу.

Двухлетний братишка Александр говорит: «Андрюса, Андрюса» – и не знает, что еще сказать и, видя плачущую маму, тоже начинает реветь. Евфимия подхватывает Сашу на руки, вытирает ему слезы.

Андрей усаживается в телегу. Отец Иоанн разбирает вожжи, хлопает лошадей по крупам. Они трогаются с места, шагают по дороге к мосту через речку Солодянку. Матушка Мария, Евфимия, братишка Саша, стараются не показать своей печали, машут руками.

Андрюша тоже машет им рукой, смотрит на родных, на оставляемый дом с рябиновым садиком, понимает, что начинается для него новая жизнь, вздыхает.

Батурино скрывается вдали. Отец Иоанн старается подбодрить сына. Говорит ему ласково:

– Не печалься, Андрейка! Молись Богу – от Него помошь и заступление. Господь милостив – все управит.

Осенние тяжелые тучи стоят низко над землей. Налетает прохладный ветерок. С деревьев сыплются пожухлые листья…

Шестьдесят верст от Батурино до Далматово преодолено. Пробег сделан. Вот показались мощные монастырские стены, башни, кресты пятипрестольного храма в честь Успения Пресвятой Богородицы – плоды трудов архимандрита Исаака (Мокринского) – сына Далмата Исетского. Часовня, крест над могилой основателя монастыря старца Далмата – в миру Дмитрия Ивановича Мокринского, казачьего атамана, тобольского градоначальника, инока Невьянского монастыря, отшельника-пустынника, молитвенника, чудотворца.

Внутри усыпальницы Далмата Исетского историческая роспись его трудов, сделанная иконописцем Иваном Соколовским, стихи протоиерея Леонтия Капустина – дедушки Платона и Андрея.

Рядом с монастырскими стенами стоит Свято-Никольский храм бывшей Служней слободы, ставшей частью Далматова. По дороге попадаются богомольцы, идущие в монастырь, чтобы поклониться Далмату и архимандриту Исааку, погребенному в Успенском храме, возле клироса, надеть шлем старца, который свой благодатью снимает головные боли, надеть кольчугу старца, чтобы избавиться от болей в пояснице, помолиться перед чудотворной Успенской иконой Божией Матери, принесенной Далматом на Белое Городище, попросить о помощи, побеседовать со старцами монастырскими, рассказать им о своих бедах и попросить совета и молитв, исповедоваться, причаститься на Богослужении Святых Таин Христовых.

Возле ворот монастырских сидят нищие, просят милостыньку, ради Христа. Отец Иоанн останавливает лошадей возле монастырских стен, сам ступает на землю, помогает Андрею, вынимает из кошеля грошики и оделяет милостынькой просящих. Он знает, что подавая денежку нищему, подаешь и Господу нашему, собирая себе сокровища на небесах.

Подает милостыню и Андрюша… Нищая братия благодарит за подаяние, желает телесного здравия и душевного спасения.

– Да, да, – говорит отец Иоанн, крестится вместе с Андрюшей, входя через ворота на монастырскую землю. В руках он держит Андрюшины вещи. Жить отныне сыночку в общежительном корпусе вместе со своими сверстниками, постигать азы книжной премудрости.

Отец Иоанн молчит, смотрит сосредоточенно по сторонам, видит здание училища и направляется к нему..

Андрюша идет следом за отцом, смотрит с восхищением на Свято-Успенский храм, на мощные башни, зубчатые стены, выдержавшие обстрелы и атаки пугачевцев, на часовенку-усыпальницу Далмата Исетского. Старина, святость. На душе у него становится благостно. И не страшно ему остаться здесь, в монастырских стенах, рядом со святынями, рядом с приветливыми монахами, которые, проходя мимо, кланяются в пояс отцу Иоанну, смотрят с улыбкой на Андрюшу, словно бы на родного…

В России, 19-го ноября 1825 года, в городе Таганроге неожиданно скончался Император, победитель Наполеона Бонапарта, Александр Первый, именуемый Благословенным. Его внезапная смерть вызвала много толков, слухов, пересудов. Говорили, что Александр Павлович не умер, а только инсценировал свою смерть. Вместо Императора положили на его кровать действительно умершего человека, очень похожего на Александра Павловича. Его тело привезли в Петербург, показали родственникам. Даже мать Александра, вдовствующая Императрица, сказала, что черты лица покойного, лежавшего перед ней, сильно изменились. Лицо почернело и мало похоже на лицо Александра Павловича…

А через какое-то время, в Сибири появился человек, назвавшийся Федором Кузьмичем, родства не помнящего. Ему присудили наказание плетьми и ссылку на каторжные работы. По преклонным летам Федора Кузьмича, работы отменили, оставив только ссылку.

Федор Кузьмич жил в Сибири в разных поселениях, проводя большую часть времени в затворе, в молитвах. Кто-то признавал в нем покойного Императора Александра. Павловича. На это старец не давал конкретного ответа, говорил иносказательно. Но людская молва признавала в нем Императора Александра, который, инсценировав свою смерть, ушел в мир, чтобы, живя в простоте, поругании, безызвестности, искупить этим свой грех – согласие на отстранение от власти своего отца – Императора Павла Первого, закончившееся смертью последнего.

Старец Феодор Кузьмич умер в доме своего почитателя – томского купца Хромова. Похоронен в ограде томского Богородице-Алексеевского монастыря. В 1984 году Русской Православной Церковью старец Феодор Кузьмич причислен к лику святых. Обретены его мощи.