Сергей Панфилов - Батурино – гнездо родное

Хотя заслуг Мансурова никто не умаляет и не отнимает от него. Он многое сделал в Палестине. Вот, благодаря инициативе Бориса Павловича, поблизости от храма Воскресения, в котором находится Гроб Господень, коптский священник продал участок земли размером 140 квадратных сажен. К этому участку прикупили земельную площадь в 271 квадратную сажень. Впоследствии выяснилось, что здесь находятся ценные археологические святыни. Известный французский археолог граф де Вогюэ начал на этом месте научные раскопки, а продолжил их английский палестиновед, археолог Вильсон. Де Вогюэ раскопал древнюю византийскую арку. А Вильсон – проход под этой аркой. Но работы пришлось остановить из-за недостатка денежных средств. Но участок остался в собственности Палестинской Комиссии. Раскопки могли продолжиться по мере поступления денег.

Борис Павлович Мансуров присутствовал на освящении Свято-Троицкого собора, стоял на почетном месте. Церковная служба мало занимала его. Пришел час его торжества. Он старался хранить наружное спокойствие, величие и холодность на лице. Но, помимо его воли, надменная улыбка появлялась у него на губах. Да, он -"Мансур-паша", как называют его местные жители. Он хозяин и господин. С его мнением считаются в Петербурге. Его уважает консул. Строители, рабочие, смотрители и служащие в приютах, в больнице зависят от него, Бориса Павловича, считаются с его мнениями и распоряжениями,ищут его поддержки и одобрения.

Лишь этот попик, отец Антонин, пытается быть самостоятельным. Ну да ладно! Прежних попов спровадили. И на этого найдётся управа! Будет помнить он Бориса Павловича Мансурова. Да…

Торжественная церемония освящения Свято-Троицкого собора закончилась. Почетные гости, Патриарх, высшее духовенство, направились в Консульство, чтобы отведать прекрасно приготовленные блюда парадного обеда. В здании Миссии обедали простые священники. А в приютах – паломники-поклонники. Празднество закончилось. Жизнь продолжилась.

Древний город Палестины Иерихон. Несколько тысяч лет назад, вождь еврейского народа Иисус Навин, вставший на место пророка Моисея, подступил к этому городу вместе с сынами Израильскими. И Господь предал Иерихон, хорошо укрепленный город, в руки Иисуса Навина. Обходили священники, идя перед ковчегом завета, Иерихон, трубили в юбилейные трубы, и громко восклицал народ израильский, слыша пение труб, и рухнула городская стена, и взяли израильтяне Иерихон. Так говорится об этом в Библии.

Во времена отца Антонина Иерихон являлся захолустьем. Бедная деревушка. В ней проживали арабы-бедуины. Вели свое хозяйство. Возле жилищ-хижин стояли горбоносые верблюды, пережевывая жвачку.

Русские паломники, идущие на Иордан, чтобы окунуться в священные речные воды, проходили через Иерихон. Отец Антонин, думая о нуждах наших поклонников, обратился к главе иерихонского совета Омару-эфенди Абед эс-саляму и предложил ему продать участок земли. Омар-эфенди согласился. Сделка состоялась. И отец Антонин стал владельцем участка земли площадью 15128 квадратных метров.

Началось обустройство купленной территории. Здесь возвели двухэтажный дом для паломников, часовню, кое-какие постройки и насадили много деревьев разных пород. На большой площади раскинулся прекрасный теннистый сад – чудное место для отдыха.

При раскопках на этом месте нашли фрагменты древних строений, памятную мозаичную надпись. Отец Антонин остался верным себе – очищая древний прах, извлекал на свет Божий свидетельства прошлых веков – для назидания людям, живущим ныне.

Жизнь, между тем, не стояла на месте, шла, отсчитывая год за годом, отходивших в вечность. Приходила в Палестину зима. Небо заволакивали серые, низко проплывавшие над землей, тучи. Начинал сыпать дождь. Налетал порывами холодный ветер, подгоняя пешеходов, торопливо идущих по улицам Иерусалима.

Но внезапно приходило потепление. Тучи уплывали, освобождая голубой небосвод. Сияло солнце, рассыпая тепло лучей. И пустыня, лежавшая в мертвящей неподвижности, вдруг оживала, покрывалась благоухающими цветами, радующими взгляд путешественника.

Наступало лето. Духота опускалась на улицы Святого Града. Солнце стояло в голубом, бездонном небе, принося палящий зной… Ветер из пустыни дышал жаром. Человек в это время искал тенистой прохлады и глотка холодной воды… Ночь приносила отдохновение, прохладу. Роса покрывала цветы. Луна появлялась высоко в небе, проливая на землю молочно-серебристый свет, и опять приближался рассвет. День-ночь – сутки прочь…

Отец Антонин продолжал проживать в Иерусалиме, трудиться во славу Божию. Скучать ему не приходилось. Каждый день, начиная с утра и заканчивая поздним вечером, скорее всего, ночью, был занят у отца Антонина разнообразными делами, встречами с людьми, поездками на крепком вислоухом ослике по близлежащим местам, где шло строительство храмов, колокольни, раскопки. Отец Антонин, великий муж, смотрел на совершающиеся дела своим проницательным взором и подавал дельные советы. Его сопровождал верный драгоман – Яков Егорович Халеби, сидя верхом на лошади.

Помня совет своей дорогой, ненаглядной матушки Марии Григорьевны о молитве, наш архимандрит, помня о смертном часе, о кратковременности своей земной жизни, возносил свой ум горе´ и призывал Имя Божие, молился Пресвятой Владычице Богородице, угодникам Божиим. Краткая, с верой произнесенная молитва, очищала его ум и сердце от помыслов, всеваемых сатаной. Дьявол старается вогнать человека в уныние, леность, злопамятство, зложелательство, ропот, гнев и другие страсти. А причин для недовольства, для раздражительности, гнева, у отца Антонина было множество. И напряженные отношения с Консульетвом, недоразумения с греческой Патриархией, с Палестинской Комиссией, с турецкими властями. Есть отчего возроптать, разгневаться. Но ты – монах. Должен терпеть, смиряться, молиться за врагов. И поэтому, отражая нападения врага нашего спасения, язык тихо выговаривает: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго, Пресвятая Владычице Богородице, спаси мя, все святые, молите Бога о нас"…

Отец Антонин неприхотлив и скромен в быту. Он, великий ученый, считает не зазорным носить ветхую, чиненую-перечиненую рясу, сам штопает рваные чулки. Ест он умеренно. Любит вкушать блюдо из больших, темных вареных бобов. Арабы называют их "фули". Вечером, в тишине, разжечь самовар, заварить густой ароматный чай и, неспешно попивая горячий, свежий напиток, переворачивать листы какого-нибудь старинного фолианта или записывать свои мысли в дневник, именуемый "повесть временных лет" или набрасывать статью для российского журнала… О, многолюбезный, неустанный труженик, дорогой наш батюшка отец Антонин!..