Ольга Никитина - Си-бемоль

Вита спохватилась первая. Написала, что пора и честь знать. Мол, уже скоро вставать на работу. А она еще и не ложилась. Попрощались, и Виктор закрыл ноутбук. Сразу стало как-то тихо в квартире. Собаку, что ли завести, – подумал врач. Хотя куда ему собаку, если он на работе с утра до вечера. Только мучать животное. Вздохнув, он постелил себе на диване и на удивление быстро уснул.

– Ты сегодня задумчивая,– говорит Тимур, наблюдая за мной и потягивая чай из синей чашки в виде молочника. Я грею в руках такой же молочник, но бледно-желтого цвета. Точнее, грею руки о теплую чашку с чаем. Под нашим окном кто-то разбил цветник. Пестренькие шапки цветов игриво выглядывают сквозь аккуратно подстриженную зелень. У соседнего подъезда кто-то расстарался еще больше и посадил в центр клумбы огромного плюшевого льва. Может, ворон отпугивать… Креативщики.

– Да… пропеваю про себя ноты,– говорю я.

– Волнуешься?

– Пока не очень.

В окно влетает заливистое чириканье.

– А, ну-ка,– Тимур прислушивается, слегка наклонив голову вправо.

Левое ухо у него слышит лучше.

– Можешь поймать ноту?

Я пытаюсь пропеть вслед за фьюить-фюить. Почти попадаю.

– Что это, си?

– Си-бемоль,– говорит музыкант. У Тимура абсолютный слух.

То, что птица чирикает си-бемолями, кажется мне удивительным и забавным.

Мужчина улыбается и кивает в тон моим мыслям. Делает шаг вперед и пытается меня поцеловать.

Не надо,– я закрываюсь руками и прячу голову вниз. Еще некоторое время мы стоим молча. Лифт открывается, и я выбегаю. И… просыпаюсь .

Уже несколько ночей меня преследовал этот сон. Я в лифте со Славой. В первую ночь мы просто разговаривали. Я рассказывала про Тимура, а он просто слушал и улыбался. Мы куда-то ехали в лифте. Я выходила первая и шла искать Тимура. Во вторую ночь Слава пытался меня обнять. По-дружески. Я выбежала искать Тимура. На следующую ночь я снова оказалась с ним в лифте. Он стоял совсем рядом, мы о чем-то говорили, и я уже не хотела убегать. А потом…он вдруг поцеловал меня. И я убежала. И… открыла глаза. Вот только проснулась ли?.. Тогда почему продолжается легкий туман у меня в голове, из которого проступают очертания другого мужчины? Почему хочется непрерывно возвращаться мыслями к моему сну?.. Вот уже четвертый день я борюсь с собственным мозгом. Вот уже четвертый день мы живем в двухкомнатной квартире втроем. Мой муж, я и мужчина из моего сна. Один мудрец сказал, что сны– наше подсознательное. Другой утверждал, что – бессознательное. Кто прав? И виновата ли я?..

“У всех есть прошлое. Но он– больше не часть моего настоящего”,– сказала я Тимуру в начале наших отношений. Я не лукавила и не лгала. А сейчас что-то во мне упрямо пытается доказать обратное. Я сопротивляюсь. Вот только кто из нас– истинная я?.. И кто из нас победит? Тимур говорит что-то, но я плохо слышу его из-за призрака, стоящего между нами. Я плохо слышу его из-за страха, который тянется шлейфом из моего сна. Я выбегаю из лифта, ищу Тимура. Его нигде нет. Пытаюсь набрать его номер, но цифры выскальзывают из-под пальцев и в глубине души я знаю, что он не простит меня. Я сделала что-то очень плохое. Я разрушила наше счастье.

Пробуждение не избавляет меня от этого страха. Он гнездится. И я чувствую себя виноватой. За то, чего не произошло. Или все-таки случилось?.. Я начинаю искать ответы в книгах. Говорят, если задать вопрос Вселенной, она обязательно пришлет ответ.

Мы смотрим фильм. Я свернулась клубком у Тимура на коленях. «Это реально, если ты это чувствуешь»,– говорит герой.

У меня шумит в голове.

Я читаю книгу по дороге на урок классики.

«Только наши поступки, не слова и не мысли определяют, кто мы есть»,– говорит герой.

Вот оно. Наши поступки. Я удалила «привет» на странице сообщений. Я никогда не напишу ответное «привет». Мы никогда не встретимся «выпить кофе». Мы никогда не окажемся в одном лифте. Ничего не произойдет. А ЕСЛИ БЫ оказались?..

За месяц до нашей с Тимуром свадьбы я попала на урок Кундалини-йоги. Как оказалось, очень удачно. В конце занятия преподаватель– молодая миловидная женщина рассказала, что именно той ночью луна находилась в нужной фазе для избавления от прошлых связей.

«Энергия каждого из мужчин остается в тонком каузальном теле женщины очень надолго»,– сказала она. – «В то время, как мужчина избавляется от следов своих связей уже через несколько дней. Но есть способ и для нас с вами убрать нежелательные следы.» И она показала нехитрое упражнение.

– Эй, надеюсь, ты от меня не избавилась?– заволновался Тимур, когда я рассказала ему об этом трюке. Я заверила, что отныне он единственный господствовал в моем теле и мыслях, хоть на астральном, хоть на физическом уровне. Шутки или нет, но так и было. До того вечера, когда знакомая песня зацепила какую-то струну. До этого «Привет». Или у астрального очищения ограничен срок действия, или… Я не хочу думать о том «или». Я хочу вернуться к своей счастливой жизни с единственным мужчиной в ней. И я принимаю меры: урок классики, урок пения, урок джаза. Ужин. Веселый ситком. У меня нет времени на отвлеченные материи и призраков из снов.

– Ты идешь спать?– зовет Тимур.

– Да, скоро. Я еще почитаю.

Я еще почитаю о биохимических процессах в мозге.

Бодрствующий не видит снов.

Первую половину дня Егор дулся. Буркнул неразборчивое «привет», поцеловал Аню, но отцу в ладонь руку не подал. И крошечный чемодан на колесах, разрисованный веселыми автомобилями из мультика, не отдал. Сам подвез к лифту. И стоял, уткнувшись в пол. И в машине не разговаривал. На сообщение о том, что едут к бабушке с дедушкой, пожал плечами. И только переступив порог солнечной квартиры, под звонкие возгласы Галины Степановны, оживился. Что, в общем, неудивительно. Присутствие Галины Степановны могло и ледники растопить. Редкий человек оставался рядом с ней равнодушным. Мужчины расправляли грудь, начинали хохмить и галантно ухаживать; женщины, пытаясь завоевать ее расположение, спрашивали совета и делились секретами.

– А, ну-ка, пойдем, покажу тебе что-то!– она схватила внука за руку и потащила куда-то, откуда через минуту раздался восторженный возглас сына. Виктор обнялся с отцом. Они были одного роста, но отец– сухощавее, волосы с проседью, прямые, коротко подстриженные. На юных фотографиях у отца, Евгения Павловича, волосы завивались густыми темными кудрями. Виктор всегда удивлялся, как могла взять и просто исчезнуть такая шевелюра. Очки с толстыми линзами, как обычно, сидели у Евгения Павловича на носу, делая его добрые, точно у кокер-спаниеля глаза, еще больше.