Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

Пуск прошел успешно. Многомесячный период подготовки остался позади. Доказав свою профессиональную состоятельность, офицеры стали готовиться к возвращению в родную часть. В землянке Коротковых аккуратно паковали багаж, а в офицерском общежитии небрежно рассовывали по вещмешкам нехитрый холостяцкий скарб.

В первый же день на космодроме Крылов заступил в караул. Проверив посты, он вернулся в караульное помещение, но раздеться не успел. Зазвонил телефон. Испуганным голосом часовой доложил, что пост атакуют медведи.

– Товарищ лейтенант, разрешите применить оружие?

– А артиллерию с авиацией тебе на подмогу не вызвать? – со смехом укорил Александр. – Баландин, зимой медведи крепко спят.

– Товарищ лейтенант, эти не спят! – зубы солдата отстукивали чечетку. – А-ай, – закричал он под хруст ломаемой древесины.

Крылов доложил о происшествии и пулей вылетел за дверь. На пост он прибежал практически одновременно с приехавшим туда начальником штаба. Офицеры осмотрели место происшествия. Постовая вышка была разворочена до основания, рядом с ее остатками торчали вырванные «с мясом» кабели связи.

– Часового-то нет! – заволновался Александр и осторожно предположил. – Может, медведи с собой уволокли?

– Сбежал твой часовой, не дрейфь, – Глазов кивнул на петляющие в виде хитроумных восьмерок следы в сугробах, ведущие в сторону реки. – Ищи его теперь на том берегу.

– Так ведь эта река зимой не замерзает, – усомнился Крылов.

– Тогда прячется где-нибудь на дереве, – резонно заметил начальник штаба и приказал: – Вызывай дежурное подразделение. Пусть разыщут и снимут бедолагу, а заодно приведут пост в порядок. А я распоряжусь обнести его еще одним рядом колючей проволоки и заодно перенести мусоросборник подальше от поста. Голод поднял косолапых раньше срока, видать, мало жиру по осени нагуляли. Теперь повадятся в гости наведываться, проблем не оберешься…

Маша перевела дух. Они свернули за угол и оказались у входа в гостиницу. Андрей обнял жену:

– В «нумера» не пора?

– Успеется. Нам так редко удается побродить вдвоем.

– Я и не возражаю. Просто не хочу, чтобы ты продрогла.

– Мне не холодно.

– Прекрасно. Идем дальше. Что еще тебе поведал Крылов?

– Рассказал о роли компетентных органов в их службе…

– «Особенные» ребята – особая тема, – согласился Тополевский.

…В зале МИКа шли штатные испытания ракеты. Каждый был занят своим делом, изредка переговариваясь под шум бегающего над головами мостового крана. Петренко с измерительным прибором в руках возился у борта ракеты. Подбежавший сержант что-то доложил ему в самое ухо и указал в сторону пультовых. Николай понимающе кивнул, направился к телефону и набрал номер Короткова:

– Серега, как мы в прошлый раз подняли сопротивление изоляции 211-го разъема? Грели теплым воздухом или что-то делали еще?

– Только грели. Правда, минут 30, пока норму не получили.

– Мы уже битый час пыхтим – и все без толку!

– Грейте дальше, другого выхода нет.

Не прошло и четверти часа, как приятелей вызвали в кабинет к майору Чернову. Краснея, они оправдывались перед раздувающимся от собственной значимости особистом. Степенно прохаживаясь вдоль стола, он важно допрашивал поникшего Колюню, обвиняя его в разглашении военной тайны в телефонном разговоре.

– Так ведь он у нас и предназначен для внутренней связи.

– Ведение секретных переговоров по телефону строго запрещено. А вы между тем вели!

– С кем?

– С капитаном Коротковым.

Офицеры переглянулись. Николай растерянно пожал плечами. Пришла очередь удивляться Сергею. В недоумении он посмотрел на майора. Тот, сузив глаза, сухо напомнил:

– А кто обсуждал сопротивление 211-го разъема?

– Мы, – хором согласились приятели.

– А кто позволил вам использовать для этого связь?

– При стажировке на подводной лодке мы всегда обменивались информацией по корабельной связи! – вспылил Коротков.

– Вспомни еще, что в детском саду было, – съехидничал майор.

Он потребовал написать объяснительные записки и пообещал офицерам серьезные проблемы в карьере.

Через полчаса их прорабатывал уже командир части. Зубов намеренно громко песочил своих подчиненных. Те слушали, потупив в пол глаза. «И знайте, я заступился за вас последний раз! – отчетливо произнес полковник в сторону двери, за которой важно выгуливал Чернов. – Вы даже представить себе не можете, чего мне это стоило! И чтобы близко к телефону не подходили! – потребовал он, массируя область сердца, и, подмигнув сослуживцам, перешел на шепот: – А то Чернов спит и видит, как улучшить показатели по выявлению шпионской сети. – Он снова повысил голос: – Впредь я с вами церемониться не собираюсь! Вон с моих глаз, оболтусы!» Зубов усмехнулся и вытолкал офицеров за дверь. Проходивший мимо начальник строевой части напомнил Короткову, чтобы тот забрал свой отпускной билет.

На отдых Сергей отправился без настроения. Но море и ласковое солнце постепенно испарили хандру и накопившуюся усталость. Прогуливаясь как-то вечером по набережной, он невольно стал свидетелем разговора двух школьниц, обсуждающих недостойное поведение некоего Чернова. Девочки сосредоточенно готовили план мести. Упоминание ненавистной фамилии Коротков воспринял, как знак свыше. Вспомнив недавнее общение с обидчиком в погонах, Сергей решил воздать должное особисту. В его голове мгновенно родился оригинальный план. Хитро улыбнувшись, капитан направился к почтамту. В просторном зале он оказался один на один с молоденькой сотрудницей. Сергей взял бланк телеграммы и, черкнув на нем пару строк, небрежно протянул его в окошко. Девушка прочла текст, подняла на странного посетителя глаза и удивленно уточнила:

– Вы ничего не перепутали? Здесь все правильно написано?

Коротков сунул голову в прорезь и прочел вслух: «Груз порт не прибыл. Жду дальнейших указаний».

– Так и оставите без подписи?

– Без.

– Но у нас в городе нет порта…

– Это неважно, – прищурился мститель. – Сколько с меня?

– Вам «срочную» или простую?

– А куда мне торопиться? Простую.

– С вас 42 копейки.

Ничего не подозревающий о коварном розыгрыше приятеля Петренко отсыпался после дружеской попойки в давно не убиравшейся комнате офицерского общежития. Настойчивый стук в дверь долго не мог привести храпуна в чувство. Со сна он не сразу понял, где находится, кто и зачем стучит, а потому мучительно соображал, в какой стороне дверь. Придя в себя, капитан натянул майку и на ощупь повернул в замке ключ. Видя на пороге почтальона, Колюня зевнул во весь рот, небрежно расписался, прочел телеграмму вслух и откровенно возмутился: «Чушь собачья! И привидится же такое!» Он заперся, швырнул бланк на стол, взял чайник, напился прямо из горлышка и, блаженно улыбаясь, снова завалился в постель. Ему и в голову не могло прийти, что дурацкий текст шутника Короткова разрушит вскоре их многолетнюю дружбу.