Ирина Королева - Гахиджи

– Меняет. И не только убийство быка. Как я уже говорила, юноши проходят несколько стадий отбора, и не все выставляются напоказ, как последний. Это очень строгий ритуал. Насколько я знаю, на большой земле тоже существуют ограничения для вступления в брак.

– Совершеннолетие?

– Да, и не только. Физически и особенно психически нездоровых людей тоже держат на контроле. А вот что касается непосвященных, не знаю, – Нэйн слегка пожала плечами. – Такого еще не было, но думаю, у старейшин есть какие-нибудь исключения. Я только не понимаю, зачем это вам. Новоиспеченные мужчины достаточно хороши, так что и говорить тут не о чем. Кстати, мы почти пришли.

Нэйн завернула в проулок и поторопила, растянувшихся по парам, девушек. День начинал клониться к вечеру и солнце уже не так припекало. Легкие, словно вата облака набежали на летнее голубое небо и скрыли последние солнечные лучи, напоенный цветочными ароматами ветерок затрепал белоснежные подолы и свободно спадающие волосы. Вдалеке показался главный дом. Елена шла рядом с Катериной и легко держала её под руку, тревожные мысли никак не хотели покидать её голову.

– Ты какая-то грустная в последнее время, – раздался приглушенный голос Катерины, и Елена вновь смешалась сомнениями.

– Да, нет, ничего страшного, – неуверенно ответила она.

– Э-э, нет, сестренка, – нахмурилась Катерина, – давай рассказывай, что тебе портит настроение?

– Понимаешь, – Елена легонько дернула плечами. – Меня просто тревожит и пугает наше положение, а все как я посмотрю, вполне довольны и счастливы. Но ведь это не нормально! Все это, – Елена развела руками и вновь понизила голос. – Я просто не нахожу слов, чтобы выразить свое отношение.

Катерина кивнула: – Я понимаю и полностью с тобой согласна.

– Серьезно? – буркнула в ответ Елена, стараясь не показать обиды в голосе. – А мне показалось совсем наоборот.

Катерина мило улыбнулась и ткнула сестру в бок: – Так вот в чем проблема? Ты что не могла подойти и спросить меня прямо?

– Пойми! Я вовсе не хочу, чтобы ты страдала, но и радоваться всему этому не нормально!

– А я и не радуюсь! – Катерина вновь посмотрела на сестру. – Я просто хочу, чтобы за мной перестали наблюдать, по крайней мере, так пристально, как за тобой, Ниной или Лерой. Только так можно подобраться поближе к их секретам. Доверие, понимаешь ли, хрупкая штука.

– Серьезно!? – в глазах Елены вспыхнуло удивление. – А почему ты раньше мне ничего не сказала? Я как-то об этом и не подумала.

– Но ведь ты же сама сказала, что все, что мы пока можем сделать, это присматриваться и прислушиваться! Ты что забыла? Ну, тогда вечером, после собрания!

– Да, помню, помню. Просто я уже запуталась в своих же мыслях, но я так рада, что ты это сказала, я очень переживаю за тебя. – Елена облегченно вздохнула и наконец-то улыбнулась. – Я просто очень боюсь тебя потерять! Пообещай мне, что, если что-то измениться, ты мне сразу расскажешь.

– Не бойся сестренка, – Катерина ободряюще сжала Елену за локоть, – все будет хорошо! Вспомни, Нэйн сказала, что их старики никогда не врут! И заметь, она сказала это в присутствии всех. Так что перекантуемся здесь с тобой годик, выражая полный восторг, чтобы сильно к нам не цеплялись, а потом скажем, что нам не понравилось и спросим с того старика его обещание!

– Да, – дернулась Елена, порываясь остановиться, но Катерина вновь мягко направила сестру вперед, – но ведь он обещал только тебе.

– Да, – лукаво прищурилась Катерина, – но еще он обещал, что не разлучит меня с тобой! Так что у меня все продумано.

Елена облегченно заулыбалась, чувствуя, как с души свалился один из камней и вдруг вспомнила: – А помнишь, как Марта говорила, что тебе ничего нельзя обещать, а то ты потом «на горло наступишь, но вытребуешь свое». Кто бы знал, как нам это пригодиться!

– Да, – взгляд Катерины вдруг стал грустным. – Я скучаю по маме. Знать бы еще, что с ней все в порядке.

Елена настороженно покосилась на сестру: – Ты им не поверила?

– Не совсем. – Вздохнула Катерина. – Скорее, я заставляю себя им верить, но какая-то часть меня, упорно сопротивляется и не хочет принимать эту веру, вот и борюсь, а иначе можно просто сойти с ума.

Девушки подошли к широкому каменному крыльцу, и разговор пришлось прекратить. Огромный дом ярко горел большими окнами, смягчая раннюю угрюмость, а веселые звуки музыки, вырывающиеся из раскрытых окон, рассеивали раннюю враждебность. Девушки, во главе с Нэйн, зашли внутрь.

Широкий просторный холл главного дома дышал древностью и имел сильно запущенный вид. Высокий потолок украшала чудовищных размеров люстра, снабженная редкими электрическими лампочками и плохо просматриваемая лепнина. Гладкие стены были просто оштукатурены, а мраморный пол, покрытый когда-то рисунком, затерся от бесчисленного количества ног до непонятного грязного пятна. Каких-либо других предметов обстановки здесь не было. Впереди возвышалась широкая лестница с довольно изящными перилами из красного дерева, но и они были не в лучшем виде. Редкая сухая плесень уже начала подтачивать старые опоры. Нэйн поторопила девушек, не давая возможности, как следует осмотреться и повела вверх по лестнице. Огромный холл разносил эхо шагов и шелест приглушенной речи. Елена тяжело вздохнула и тоже шагнула на ступеньку. Недавние страхи вновь вернулись с удвоенной силой. Ей вдруг стало трудно дышать, но ноги упорно шли вслед за толпой. Она свернула в первый пролет и вдруг дернулась от ужаса, со стены на неё смотрела жуткая оскалившаяся морда, с тусклой лампочкой в зубах, выполняющая роль светильника. Елена с трудом задышала, вытирая о подол взмокшие руки и тихо чертыхнулась. «Они язычники» – упрямо твердила она себе – «у них сотни богов и как правило, в помеси с животными», но это не особо помогало. Она отошла подальше от стены и поторопилась за девушками. Громоздкие стены, ступени, перила из холодного черного камня давили со всех сторон, редкие светильники, оставляли густые тени в углах и проемах, застоявшийся воздух разносил редкий шёпот, рождая звуки из пустоты то за спиной, то над ухом. Елена то и дело тревожно озиралась по сторонам, пока Нэйн не подвела их к широкой массивной двери. Вся процессия остановилась, и женщина взволнованно постучала. Потянулись тревожные секунды ожидания. Девушки беспокойно зашушукались, кто-то нетерпеливо затоптался на месте, но вот двери распахнулись и два нарядно подпоясанных старика встали по обе стороны от проема. Нэйн коротко взмахнула подопечным рукой в знак двигаться за ней и шагнула на дорожку, бордового цвета. Небольшая комната, в которую вошли девушки, выглядела роскошно, по сравнению с холлом. Стены покрывали свежие шелковые драпировки в красно-золотую полоску. Ковры, шитые жемчугом, устилали пол. Тяжелые бордовые портьеры украшали окна. Изящная мебель, оббитая бархатом, была покрыта тонкими листочками настоящего золота. Слева располагался старинный камин, возле которого возвышались две статуи из черного мрамора. Преобладающие бордово-золотистые тона придавали комнате немного зловещий вид, но, тем не менее, дышащий роскошью и величием. Нэйн прошла вперед и припала на одно колено, свесив голову. Впереди на изящном кресле сидел сам старейший, а за его спиной стояли три помпезно разодетых старика. Девушки смиренно потупили глаза, и присели в легком полупоклоне, как научила их Нэйн. Женщина встала и, не отрывая глаз от пола заговорила: