Михаил Афинянин - С отрога Геликона

– Эй, там сзади! Ты что, заснул?

– Нет.

– А чего сидишь, не шевелишься? Ты не от Феспия ли?

По счастливому стечению обстоятельств Гераклу не пришлось даже говорить неправды, чтобы отвести от себя угрозу.

– Да, от него. А откуда ты знаешь?

– Ну как же? Всем известно, что Феспий охотится на льва. Поздравляю! Я слышал, эта охота была не из простых.

– Да уж. Что верно, то верно, – отвечал Геракл.

– Кстати, что там Феспий? Не думает ли он присоединиться к Орхомену?

– Насколько мне известно, нет. А почему он должен это сделать?

– Да потому что Фив скоро не будет, – с нескрываемым удовольствием вступил в разговор второй попутчик. – Эргин приказывает удвоить дань. Мы едем сообщить это Креонту.

Геракл выдавал себя всем своим видом. Благо, что орхоменцы в этот момент не оборачивались. Он внутренне сжался и ощетинился словно еж, которого неожиданно потревожили. Удвоение дани и вправду означало для Фив конец.

– И все же, – продолжал смаковать фиванские несчастья второй попутчик, – Эргин не прав. Я говорил ему об этом. Просто-напросто, надо было каждому фиванцу отрубить нос, уши и руки. Причем сразу. Вот это была бы справедливая дань!

Орхоменцы рассмеялись. Гераклу же было совсем не до смеха. В нем все клокотало. В миг позабыл он о своей любви, об Эрато и Афине и какое-то время присматривался пристально к одному из мечей. Когда повозка окончательно спустилась на равнину и пошла между зеленеющих колосьев, Геракл тихо и аккуратно вынул из ножен клинок и, убедившись, что не замечен, обратился к вознице:

– Ну-ка, останови!

Тот натянул поводья. Кони встали.

– Что случилось? – спросил возница, оборачиваясь, но в ответ получил удар меча так быстро, что обернувшийся мгновением позже его друг тоже не успел ничего поделать. Крики понеслись по равнине. Геракл некоторое время невозмутимо наблюдал, как корчатся от боли и истекают кровью только что ехавшие с важным царским поручением послы. У обоих орхоменцев были отрублены носы. Он бросил меч обратно в короб, и, ничего не сказав, направился в Фивы пешком.

Около полудня Геракл вошел в западные ворота Фив, в те же самые, которые он покинул ровно пятьдесят дней назад. Его возвращение не могло остаться незамеченным для горожан. Люди на улицах, особенно женщины, шарахались от него, он же продолжал идти и идти. Поползли слухи о явившемся в город духе в образе льва. Прорицатели предвещали беду, но говорили, что возможность избавиться от нее есть только если никто не покинет Фивы.

Все это прошло мимо юного героя. Вернувшись в дом Амфитриона, он заперся у себя в комнате; на стук в дверь и голоса домашних не отзывался. Предвидел ли он, чем обернется его расправа с послами Эргина? Видимо, да. Потому-то он и решил написать Эрато то самое письмо и послать его ей лишь в том случае, если дела действительно примут ожидаемый им оборот. Но если бы он убедился, что конфликт с Орхоменом разрешается миром, он забрал бы ее через несколько дней к себе. На благополучный же исход войны он не мог полагаться. Слишком плачевным было положение Фив.

Солнце еще не ушло за горизонт, когда уставшего Геракла стало клонить ко сну. Его ложе было убрано и приготовлено, будто ждало его возвращения, – об этом заботилась каждый день Алкмена. Он был несказанно счастлив ощутить его под собой снова. С улыбкой на устах вспоминал Геракл, каким большим показалось оно ему в тот день, когда его впервые внесли в его комнату. Это был целый мир! На нем можно было прыгать, кувыркаться и даже прятаться от родителей под покрывалом. Заказывая для сына ложе, дочь Электриона приказала вырезать на нем незамысловатый узор из щитов. Она хотела, чтобы щит Афины прикрывал его и во сне. Гераклу делалось необыкновенно сладко от этой мысли. С нею, с этой мыслью он усыпал. Назавтра ему нужны были силы.

Глава 2

Проснулся Геракл отдохнувшим и в хорошем настроении. Он гнал от себя всяческие дурные мысли и, пока выбирал себе одежду на смену, обдумывал что, как и кому он будет рассказывать о своих приключениях у Феспия. Но, увы, долгого отдыха его душе дано не было, и прервал его стук в дверь и взволнованный голос Амфитриона:

– Геракл, ради богов открой!

Геракл догадывался о причине прихода отца. Скрываться больше он не собирался, и потому открыл. За Амфитрионом стояли двое царских стражников с копьями. Только им после поражения Фив было позволено носить оружие. Геракл немного испугался при их виде, но быстро понял, что напрасно.

– Смотри, – восторженно сказал один из стражников другому, указывая внутрь комнаты, – тут и шкура!

Он несколько грубовато, но без злости подвинул юношу в сторону и прошел внутрь.

– Да, точно, львиная, как и говорил Креонт!

Этот высокий, заметно больше, чем на голову, выше Геракла стражник смотрел на него с несколько чудаковатым восторгом и надеждой. Он был молод, года может быть на два постарше Геракла. Шлем у него был каким-то странным и даже неряшливым образом наклонен на бок.

– Вот, посмотрите на него, – продолжал он в запале, – вот так должны действовать мы все! Тогда Фивы очень быстро снова станут свободными и процветающими. Молодец!

Стражник протянул Гераклу свою большую руку. Геракл в ответ недоуменно протянул свою.

– Уймись, Промах! – одернул молодого стражника его напарник.

Он был старше и, видимо, по характеру несколько сдержаннее.

– Что происходит, отец? – спросил, наконец, ничего не понимающий Геракл.

– Дай-ка я для начала тебя обниму, – сказал тихо Амфитрион, – а то, того гляди, мы с матерью снова тебя потеряем… А ты, кажется, возмужал еще больше. Ежедневная охота пошла тебе явно на пользу.

– Охота давно закончилась. Теперь, если я правильно понимаю, нам предстоит война?

– Вот! Правильно, война! – снова встрял Промах. – Мы отведем тебя к Креонту, и ты убедишь его в том, что нужно воевать.

– Промах, приказываю тебе замолчать! – по привычке военачальника прикрикнул Амфитрион на молодого воина.

Тот хотел было возразить, что начальник над ним один только царь, и говорить он все равно будет, но старший товарищ вывел его из комнаты.

– Мы подождем вас на улице, – сказал он, выходя. – Только, умоляю, не задерживайтесь. Креонт ждет.

– Хорошо-хорошо, – ответил Геракл.

Он ненадолго остался с отцом наедине.

– Посмотри мне в глаза, Геракл, ведь это был ты? Юноша в львиной шкуре.

– Я-я…

– Ты понимаешь, что ты наделал? Из-за тебя в опасности весь город. Креонт хочет тебя выдать, и я не знаю, смогу ли я тебя защитить.

Это был последний раз, когда Амфитрион еще думал, как ему заступиться за сына.

– Не беспокойся, отец. Боги на моей стороне. Я это знаю. Ты думаешь, Фивам было бы лучше, если бы я не отрубил носы этим миниям? Знаешь ли ты, с чем эти двое сюда ехали?