Альберт Спьяццатов - Ребpо жестокости

– Даже антибиотики? Без рецепта? – глаза Джека округлились в непритворном удивлении. – Вы шутите…

– Ничуть. Более того, если с вами, что-нибудь случится на улице, или даже в помещении – травма, например, или удар хватит, не дай бог, то за границей вам вполне могут оказать первую медицинскую помощь. Бесплатно! Вас будут лечить даже без страховки.

– У нас в теории такое тоже возможно.

– Да, но случись у нас такое, вас потом будут преследовать всю жизнь, требуя оплатить счета, если вы, конечно, не располагаете убедительными свидетельствами собственной неплатёжеспособности. В других странах, оказав вам скорую помощь, вас просто отпустят восвояси. Пожелают доброго здоровья. Более того, в развитие темы, если вы вдруг решите пролечиться дома, вы можете взять так называемый «больничный», хотя вы, наверное, не знаете, что это такое.

– Нет.

– Это когда работодатель оплачивает вам все дни, необходимые для лечения, как если бы вы не покидали рабочего места, а то и приплачивает сверху. Если вы женщина и забеременели, вы можете свободно взять декретный отпуск, рожать и нянчиться с новорожденным столько, сколько нужно, без риска, что вас за это уволят. В некоторых странах в оплачиваемый декрет отпускают даже отцов. Да что там! Скажите, сколько длится ваш оплачиваемый ежегодный отпуск, Джек?

– Благодаря выслуге лет – десять дней.

– Вы правы – у нас это максимум. В ЕС минимум составляет четыре рабочие недели.

– Джим, признайтесь, вы меня разыгрываете.

– Если бы. Даже австралийцы недавно перешли от нашей модели к европейской, мы в этом смысле уникальны. Европейцы, от рядовых уличных манифестантов до глав правительств, упорно отказываются от экономической интеграции с нами именно по этой причине. Наши жизненные стандарты, по их мнению, намного ниже, и это касается не только трудовых отношений и здравоохранения – речь идёт об экологических нормах, общественном транспорте, еде и вине, контроле качества, защите потребителей, нераспространении огнестрельного оружия для маньяков и так далее, назовите сферу сами.

– Вы просто подталкиваете меня к сознательной эмиграции.

– Вовсе нет, я пытаюсь убедить вас голосовать за демократов. Прогрессивное крыло нашей партии хорошо понимает, что нам необходимо ориентироваться на более высокие цивилизационные стандарты социальной модели наших европейских собратьев. Мы уже пришли к невиданному процветанию, обеспечившему Америке мировое лидерство. Пора бы уже дать передышку нашему народу, гуманизировать качество его жизни. Вы не находите?

– Нет. Раз уж на то пошло, выскажусь и я, если позволите, – взорвался Джек. – Мы действительно пришли к процветанию исключительно благодаря нашему особому, американскому образу жизни, сложившемуся как раз под влиянием этих ваших «европейских собратьев». Это ведь они пытались вырезать целое поколение наших дедов в Варфоломеевские ночи. Это они преследовали, выдавливали, гнали наших отцов-пилигримов на край света, до самой границы прерий и Дикого Запада. Это они, уже изгнав их и потеряв цвет своих наций, начали устраивать мировые бойни для того чтобы в очередной раз перекроить географические карты своих бессмысленных государственных образований. Поэтому, если сегодня именно мы учим их, как надо жить, как считать деньги и как ими распоряжаться, так это не более чем разумный итог подведения фатального баланса по всем счетам. Мы умеем работать, копить и инвестировать, как никто другой. Гений истории с банальной очевидностью демонстрирует, что он на нашей стороне, и это им теперь надо ориентироваться на наши стандарты, а не наоборот, как утверждаете вы. Их ржавые социальные механизмы, кстати, полностью обязанные своим существованием опасному соседству с «красными», нуждаются в радикальном усовершенствовании по американскому образцу. Это им, а не нам, пора расстаться с прошлым и попытаться догнать нас, шагнув, наконец, в двадцать первый век.

Джеймс оторопело смотрел на своего собеседника. Его вилка застыла в воздухе, на полпути между тарелкой и открытым ртом.

– Кстати, что это вы едите такое? – выпустив пар, как ни в чём не бывало, поинтересовался Джек.

– Мексиканская икра, – сказал Джим, стряхивая невольную озадаченность. – Вот попробуйте. Хорошо сочетается с шипучкой.

– Нет, я по утрам не пью, – отказался Джек.– А вот икры попробую с удовольствием.

Джим, слегка поморщившись, допил своею каву и пододвинул поближе к Джейкобу голубую керамическую миску с белёсой зернистой россыпью. Джек собрал вилкой «икру» в тортилью, свернул её и надкусил. Вкус действительно был необычным и довольно приятным, маслянистым с горчинкой. Прожёвывая еду, он что-то довольно промычал.

– Это аксайякатль – яйца болотных личинок, – с готовностью пояснил Джим.

Джек едва подавил рвотный рефлекс. Схватив со стола салфетку порывистым движением, он судорожно прижал её ко рту. В горле стоял ком.

– Вы уж предупреждайте, дружище, – попросил он, комкая салфетку, в которую сплюнул содержимое.

– Замётано, старина, – довольно хохотнул Джим, с хрустом прожёвывая засахаренных насекомых. – Приходите сегодня на ужин, и я вас познакомлю с традиционными блюдами. Никаких сюрпризов, чистый текс-мекс 8 8 Техасско-мексиканская кухня. .

– Хорошо, договорились, – поколебавшись, согласился Джек. – Пока же, я наведаюсь к нашему общему другу Санчесу.

– Передавайте поклон, – сказал Джим и нетерпеливо махнул официанту, красноречиво указывая тому на свой пустой бокал.

3.

Назойливый звонок скрежетал, царапал и ранил нежную ткань утреннего сна. Наощупь добравшись до видеодомофона и с трудом разлепив веки, Янина с удивлением узнала на экране угрюмое лицо Нила Тейта. Бульдожья челюсть, неизменная жевательная резинка, бесцветный буравящий взгляд из–под тонких стёкол очков с прогрессивными линзами.

– О, господи, Нил, привет, – сказала она в микрофон хрипловатым спросонья голосом. – Проходи. Я что-нибудь накину и спущусь.

Нил важно кивнул ей с экрана. Янина ткнула пальцем в зелёную кнопку, сигнал побежал по контактам и разноцветным проводкам, нержавеющие цилиндрические шпонки скользнули в безопасные пазы, блокировка входной двери отключилась. Накинув коротенький розовый халатик поверх прозрачного кружевного пеньюара, Янина спустилась по лестнице. Нил, по-хозяйски порывшись в холодильнике, уже плеснул себе в стакан апельсинового сока и расхаживал по гостиной, отпивая холодный напиток мелкими глотками и внимательно изучая развешанные по стенам полноцветные снимки в рамочках. Панорама проспектов Бухареста и фронтальный ракурс Дворца парламента, соседствовали здесь с видами лазурного моря и песчаных пляжей Мамаи. На самом верху гордо красовался коллективный снимок женской сборной Клужа по волейболу U-16. В центре, лучезарно улыбаясь, стояла Янина с капитанской повязкой на рукаве, гордо сжимая в руках какой-то региональный трофей.