Григорий Пронченко - Явление Сатаны. Записки провинциального сыщика

– Позвольте, ваше высокоблагородие? – вдруг подал голос Ракитин.

– Да, говорите.

– Тут дело такое, что во всех комнатах порядок. Ну, то есть хочь мебели нету, но все цело. А здесь вон в стенках дырья пробиты! И как– будто, не столь давно – мусор лежит, да еще видно, что пыль на полу стерта.

– Какие дырья? – удивился я, оглядывая стены.

– А вот, извольте видеть!

Городовой носком сапога передвинул одну из керосиновых ламп, стоявших на пыльном полу и ткнул пальцем. Но я уже и без того увидал небольшое, дюйма два, аккуратное отверстие, черневшее на белой стене в двух аршинах 3 3 Русская мера длины, равная 71,12 см. от угла комнаты и на высоте полтора аршин от пола. Второе отверстие было таким же, но в самом низу стены, на вершок 4 4 Русская мера длины, равная 4,445 см. выше пола.

Как я тут же убедился, в соседних комнатах у отверстий лежали кучки свежего мусора, полученного от сверления тех отверстий – крошка кирпича и раствора. Слой пыли хранил слегка смазанные отпечатки подошв обуви. А в одном месте, у отверстия близкого к полу, и чего-то округлого. По отпечатку складок я сразу понял – здесь некий человек вставал на одно колено. Вот и треугольный следок от носка ботинка!

Как ни старались я и мои помощники, но внешний осмотр дал совсем немногое. По следам на пыльном полу удалось установить только то, что покойный пришел в дом не один, а со спутником. Они сразу прошли в эту комнату, постояли несколько минут в центре ее, курили. А потом неизвестный упал и умер. Его товарищ же ушел. Но перед этим он подходил к трупу. Должно осматривал его. Помощи оказать он явно не попытался – труп, судя по той же пыли, не двигали.

Я приказал составить словесное описание внешности погибшего и направить его в Тамбов, а также в соседние с нашим уезды.

Вскрытие ожидаемо показало, что молодой человек умер от разрыва сердца, произошедшего верно от сильнейшего нервного потрясения. Исходя из этого был сделан вывод о естественности смерти и дело, несмотря на мои протесты, было закрыто. Однако, труп, по распоряжению полицмейстера, оставили в леднике для возможности дальнейшего опознания и передачи родственникам, ежели таковые объявятся.

И верно – не прошло и двух недель, как из Рязанской губернии поступил ответ, что по моему описанию погибший был признан как Владимиров Сергей Аполлонович, единственный сын богатого владельца мебельной фабрики. Приехавший несколько позже двоюродный брат покойного господин Путятин сообщил, что безутешный отец, долгое время до этого болевший, не вынеся тяжкого известия, скончался в одночасье и теперь ему, единственному родственнику злосчастной семьи, предстояли двойные похороны. По этой причине он просил по возможности ускорить процесс выдачи тела покойного кузена.

Власти не стали тянуть, и Путятин в тот же день отбыл домой со своим скорбным грузом. Однако, перед тем я все же снял с него показания. Пусть и пустая формальность, но того требовал порядок.

Рязанец оказался молодым человеком лет двадцати пяти с тонким хитроватым лицом и бегающим взглядом. Туалет его был весьма модным, даже щеголеватым, хотя штиблеты несколько стары. Он раз пять демонстративно доставал большие часы, видимо стараясь поскорее отделаться от меня. Но я обратил внимание, что дорогой брегет он носит на простенькой дешевой цепочке. Несколькими окольными вопросами я выяснил, что состоит он на мелкой чиновничьей должности, родители господина Путятина уже года два как преставились и что отец и сын Владимировы были, до недавнего времени, его единственными на всем свете родственниками.

По сути же дела выяснилось, что Сергей Аполлонович выехал в наш уезд вместе со своим товарищем по имени Петр. Со слов Путятина, познакомились они как три месяца на ярмарке в Нижнем. Петр был сыном какого-то лесопромышленника из нашего города, но ни места его жительства, ни фамилии, кузен покойного не помнил. Петр, как и господин Владимиров, выполнял при своем отце обязанности торгового представителя. На этой почве, а также по схожести характеров, молодые люди быстро сдружились и Петр, часто ездивший в Москву по делам отца, по пути несколько раз заглядывал к новому товарищу. И вот, в свой последний приезд в прошлый месяц, пригласил Владимирова к себе в гости. Сергей Аполлонович оповестил отца, что вернется через неделю. По этой причине его не сразу хватились.

– Воля ваша, Александр Григорьевич, а надобно дело открывать.

С такими словами обратился я к полицмейстеру. Господин коллежский советник 5 5 Гражданский чин 6-го класса в Табели о рангах в Российской империи. В описываемое время соответствовал чину армейского полковника. пожевал тонкими сухими губами и махнул рукою:

– Что вам, Иван Иванович, неймется все. Эка невидаль – человек помер! Так что, на каждый раз дело открывать?

– Не все здесь чисто, ваше высокоблагородие, – нарочно перешел я на казенный язык. Нежелание полицмейстера открывать дознание было мне понятно – за нераскрытое убийство начальство по головке не погладит. А господину полицмейстеру вот-вот выходило повышение, об котором он давно уж хлопотал. От того и не хотел он себе послужной список портить. Но, уж коль поступил на государеву службу, так исполняй дело не за страх, а за совесть! Не за ради выгод и наград. Если не разыскать и не наказать преступника, то подрывается вера в закон и устои государства! А этого никак допускать нельзя.

– Чего ж нечистого-то? – поморщился полицмейстер. – Ну, испугался спутник этого… Владимирова, когда тот на пол брякнулся, да и убег. Это ж весьма просто – почти любого оторопь возьмет, когда приятель замертво на твоих глазах падает. А потом стыдно было пойти сознаться в собственной слабости. Обычное дело.

– Так-то оно так. Но он же подходил к уже лежащему Владимирову. Значит, не так уж и испугался!

Полицмейстер замахал руками, словно отгоняя тучу комаров:

– Опять вы за свое! Это лишь предположение ваше.

– Отнюдь. Об этом совершенно определенно говорят следы на пыльном полу. Да и то обстоятельство, что покойный отправился в свое предсмертное путешествие с человеком, с коим был знаком всего ничего, а виделся и того менее, тоже весьма подозрительно. Надо бы этого Петра найти да расспросить обо всем. Коль никакого злодейства не обнаружится, так тут же дело и закроем. Но теперь уж совершенно со спокойной совестью.

Я умолк. По правде, меня еще более смущало то, что смерть постигла единственного прямого наследника богатого и тяжко больного человека. И все наследство досталось прощелыжному на вид Путятину, который, по всем видам, отцовское состояние быстро промотал и влачил состояние приживала при богатых родственниках. Не нравился мне этот субъект, а также то, что ему на голову внезапно свалилось наследство, о коем он и мечтать не мог в силу молодости прямого наследника.