Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

В заболоченных местах по краям больших озер растут огромные заросли непригодного папируса высотой около трех метров. Никто из животных, кроме слонов, на ест его. В местах, где растет папирус, всегда есть вода, поэтому здесь можно встретить почти всех животных, обитающих в буше. Заросли папируса, в которых звери проложили длинные туннели, дают тень, служат укрытием, здесь они находят воду. К сожалению, в этих заболоченных небезопасных местах, в густых чащах, ловить зверей просто невозможно.

Однажды мне пришлось провести очень тревожную ночь. Было это в Камеруне. Я со своими сыновьями Иозефом и Зденеком решил перед отправлением на озеро Чад как следует поужинать. Мы хотели ехать без остановок всю ночь, чтобы выиграть время.

В ресторан с собой я взял лишь чемоданчик, в котором было более 40 000 долларов и все наши документы. Мы договорились ни на минуту не спускать с него глаз.

Ужин прошел отлично, хозяин ресторанчика, грек, оказался приятнейшим человеком, и спустя полчаса, мы в прекрасном настроении отправились в долгий путь. Мы проехали около ста двадцати километров по бездорожью, как вдруг обнаружили, что нет чемодана: мы забыли его в ресторане. Не говоря ни слова, мы повернули обратно. Утрата денег и документов означала бы потерю доверия и конец нашей экспедиции. Словом, конец всему! К гостинице мы подъехали в три часа утра. Все еще спали, и нам ничего не оставалось делать, как сидеть в машине и ждать, когда проснется хозяин. Он появился в восемь часов. Мы, выскочив из машины, бросились к нему. Он, улыбаясь, шел к нам навстречу и нес в руках наш чемоданчик. Все было на месте. С большим удовольствием мы еще и позавтракали.

— Джо, эта ночная охота не для моих нервов, — нехотя признался Маррей. Мы, да еще Джон сидели в джипе, направляясь к небольшим равнинам неподалеку от Мбала-Мбалы. За нами следовала "тойота" с ящиками для пойманных животных. В ней ехали Майк Маленький и четверо покомо.

После первого, с таким треском провалившегося отлова, о котором мы рассказали в предыдущей главе, племя покомо снова вернулось в наш лагерь. Они пришли сами, не ожидая, пока мы позовем их. Под утро, когда послышались крики крокодилов и бегемотов, мы услышали уже знакомые всплески на реке, а вслед за этим увидели, как покомо переходят реку вброд. Разные чувства владели нами. Ведь я пренебрег ими и, хоть и вопреки своему желанию, связался с племенем борано. Я потерпел поражение. Покомо, казалось, могли быть удовлетворены.

Но они пришли не за тем, чтобы посмеяться надо мной. По-видимому, они уже знали, какую мы потерпели неудачу. А может даже, они все видели сами, потому что, когда мы начали объяснять им принцип отлова с заградительными полосами, они невероятно быстро все поняли.

Итак, мы снова были вместе с покомо, а борано после своего провала оставили нас в покое. Тот незабываемый день поставил точку в наших отношениях. Иными словами, нет худа без добра.

Время поторапливало нас, надо было наверстать упущенные дни и недели. Поэтому нам приходилось вести отлов даже ночью. Но для этого ночи должны были быть темные, безлунные, а еще лучше, если небо было затянуто облаками.

Как раз такая ночь выдалась сегодня. Настроение у меня было отличное: ночная охота наверняка будет удачной.

Маррей задумчиво смотрел на небо. Оно было совсем темное, серые, оловянные тучи почти сплошь закрывали его, и лишь на горизонте оставалась узкая, светлая полоска. В лучах заходящего солнца она казалась сияющим сводом, а буш каким-то сказочно-фантастическим островом.

— Не нравится мне этот ночной лов, — продолжал Маррей. — Я тебе не хотел об этом говорить, но... Сегодня какой-то черный день, и у меня нехорошее предчувствие. Обеспокоенный, я взглянул на него. Я уже был знаком с предчувствиями Маррея и боялся их: почти всегда они сбывались. И на меня порой что-то находило, но я пытался подавить в себе хандру, стараясь всегда поддерживать в лагере доброе настроение. В таких условиях это особенно важно. Маррея, как второго шефа нашей экспедиции, я тоже просил помнить об этом, что, учитывая его, от природы веселый характер, было нетрудно. Он обещал мне, а сейчас словно забыл о своем обещании.

— Почему тебе не нравится ночной лов? — полюбопытствовал я.

— Эти глаза пугают меня. Просто наводят ужас, именно ужас.

Чтобы вам стало понятно, я объясню, как мы ловили зверей ночью. Начинали всегда около десяти часов вечера, а заканчивали часа в два ночи. У нас были особые галогенные прожекторы, которые мы подключали к аккумулятору джипа, и они освещали местность на расстоянии ста метров. Этими сильными точечными прожекторами мы просвечивали буш до тех пор, пока в темноте не вспыхивали глаза именно того животного, которое мы собирались поймать.

Сначала нам пришлось научиться распознавать зверей по глазам. В первые три ночи это было сплошное мелькание разноцветных вспыхивающих огоньков, от которых рябило в глазах. Все эти фосфоресцирующие точки нам надо было безошибочно распознавать. Мы уже знали, что изумрудной зеленью светятся глаза дукеров, у льва большие зеленые глаза, сине-зеленые у гиен, а у геренука — красивые зелено-оранжевые.

Буш ночью казался темным бархатом, усыпанным множеством искрящихся самоцветов. У меня просто дух захватывало от этого великолепного зрелища.

— Маррей, я думаю, ты это не серьезно.

— Нет, я говорю серьезно.

Я решил не обращать внимания на его причуды. Кстати, мы уже были на месте, правда, приехали слишком рано, только ещё начинало темнеть, и пришлось ждать, пока ночь не поглотит все очертания и краски буша.

Прошло около часа. Мы молча сидели в джипе, отсчитывая каждую минуту. Во всяком случае я уже начинал терять терпение. Надо было поймать жирафовую газель, водяного козла и других редких животных.

— Взгляни, Джо, — прошептал Маррей. — Не напоминают тебе сейчас заросли черный, мертвый океан?

— Я и не подозревал в тебе литературных наклонностей.

— Они кажутся черным, холодным океаном, который наводит ужас и таит смерть. Ах, Джо...

— Дружище, ты начинаешь меня беспокоить. Что с тобой?

— Я и сам не знаю.

— Вздыхаешь словно барышня при луне.

"Хорошо, что нет луны", — деловито подумал я и нажал выключатель точечного прожектора. Совсем близко от нас вспыхнули большие зеленые глаза. Я смотрел на эти неподвижные точки, они, словно гипнотизируя, притягивали к себе мой взгляд.