Йозеф Вагнер - Царь зверей не лев

Четыре самых распространенных в Африке видов травоядных — зебра, антилопа гну, газель и черный буйвол — распределяют между собой траву следующим образом: зебра предпочитает высокие волокнистые травы, гну едят траву пониже. Газели щиплют низкую травку, а буйволы очень любят сухие стебли, которыми пренебрегают остальные травоядные. Вот так экономично и используются все природные ресурсы и обеспечивается нормальное развитие как животных, так и растительного покрова. Достаточное количество пищи и то обстоятельство, что на одном и том же месте могут кормиться представители различных видов травоядных, имеет большое значение с точки зрения их безопасности и защиты от хищников.

Откусить стебель дикорастущего растения, волокнистый и иной раз острый как нож — задача не из легких. Поэтому природа снабдила травоядных великолепными зубами, которые у них даже не портятся, так как деревянистые травы содержат сок, препятствующий развитию гнилостных процессов. Копытные обладают крупными резцами, которыми они перекусывают даже самые прочные стебли. Зато клыки у них не очень развиты, а у некоторых исчезли вообще. Правда, у некоторых животных клыки достигли необычайной длины и превратились в бивни. Коренные зубы у копытных очень крепкие — ведь ими приходится перетирать очень твердую пищу.

Основным составным элементом травы и листьев является целлюлоза, которую позвоночные переваривают только с помощью миллионов бактерий и протозоидов, живущих в их пищеварительном тракте. Эти микроорганизмы вызывают брожение, которое позволяет животному максимально использовать ее питательные свойства.

Не все травоядные переваривают пищу одинаково. Зебры, не относящиеся к жвачным животным, непосредственно во время кормления тщательно перемалывают траву коренными зубами, поэтому им приходится подолгу задерживаться на одном месте.

Гораздо лучше в этом смысле устроены жвачные, сложный желудок которых позволяет им быстро поглотить большое количество пищи, а потом уже, где-нибудь в безопасном месте, спокойно переварить ее. Представьте себе, например, антилопу гну, пасущуюся вблизи зарослей акации, уткнувшись в траву мордой. Глаза опущены вниз, слуховому восприятию мешает треск отгрызаемой травы — в эти минуты животное оказывается в полной зависимости от подстерегающих добычу хищников. Съесть как можно больше травы за как можно более короткий срок является для него вопросом жизни и смерти. Зато потом, когда оно оказывается в безопасном месте, можно спокойно, без спешки пережевывать и переваривать пищу, проглоченную и "уложенную" в сложном пищеварительном тракте.

Различие между домашними и дикими животными в Африке состоит в том, что домашних животных лечат, туземцы стремятся во что бы то ни стало оставить жить как можно большее их количество, в силу чего перестает действовать фактор естественного отбора — начинают размножаться слабые и больные особи, в то время как дикие животные размножаются только тогда, когда они здоровы.

Больные животные в естественных условиях почти не встречаются — как только животное ослабевает от болезни, травмы или старости, его пожирает какое-нибудь плотоядное. Бич животных — инфекционные болезни — принес с собой в буш домашний скот. В истории зоопарков за последние сто лет не было случая, чтобы дикое животное, вывезенное из Африки, стало источником опасной инфекции.

Самые длинные рога на свете — предмет гордости вовсе не некоторых представителей многообразных видов диких животных, а обычной ангольской коровы. Чемпионом в этой области стал бык, живущий на берегу озера Нгани — один из его рогов составил 206 см при окружности головы 46 см.

Судьба любого животного — есть самому и быть съеденным другими. Таким образом вся огромная пищевая цепь — вода, почва, солнечное излучение, трава, травоядные, плотоядные, звери и птицы, питающиеся падалью, и снова почва — непрерывно возобновляется.

Однако, несмотря ни на что, абсолютно все животные на любом изгибе этой цепи делают все возможное, чтобы выжить.

Хорошо помню нашего торгового партнера Чарли, который мне однажды во время отдыха объявил, что на него "напала" любовь... Случилось это года три назад. Мы были в диком буше, сотни километров от цивилизованных мест, и меня, конечно, заинтересовало, где и в кого это он здесь сумел влюбиться? Если бы он сообщил, что на него напала разъяренная слониха, гиена, львица — это еще куда ни шло. Но любовь?!

— Кто же она? — спросил я с любопытством.

— Юлия, — вдохнул Чарли и мечтательно уставился в одну точку.

Все же мне удалось вытянуть из него, кто это. Я ее знал — она работала секретаршей у менеджера гостиничной фирмы "Хилтон" — и был вынужден признать, что у Чарли отличный вкус.

— Она тебя любит? — в моем голосе выразилось сомнение.

Юлия была настоящая красавица, а Чарли — низенький и коренастый.

— Не знаю, — ответил он. — Вот хочу поехать и спросить у нее.

— Когда?

— Сейчас.

Пока я ловил воздух, Чарли продолжал:

— Не бойся, нашему контракту это ничем не угрожает. Вернусь в момент. Я только взгляну на мою Юлию, опять стану сильным и буду работать как черт. Я наверстаю все, Джо! Возьми на себя только отлов буйволов.

За словами "вернусь в момент" стояло шестьсот километров. Глубокой ночью мы все еще продолжали ругаться, но Чарли не сдавался. Что ж, любовь дело кошмарное и я, наконец, капитулировал. Надо было использовать его путешествие к Юлии таким образом, чтобы он там сделал кое-какие покупки и кое-что организовал...

Вернувшись через несколько дней, он еще на подступах к лагерю громогласно возвестил:

— Знаешь, что она мне сказала?! "Чарли, я пойду с вами хоть на край света!"

После этого он особо подчеркнул, что мне никогда в жизни этого не понять, потому что я всегда влюблен только в буйволов, слонов, жираф и подобную "пакость" и больше со мной на эту тему не разговаривал.

Чарли вернулся действительно полным энергии. Отлов успешно продолжался, а когда мы наловили всех нужных нам животных, он сказал мне:

— Контракт с Чехословакией я выполнил, а теперь я должен привести в порядок эту банду!