Татьяна Черниговская - Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание

Арбиб [Arbib, 2002] выводит несколько свойств, которые должны были возникнуть, чтобы мозг стал готовым для появления языка (language-ready) :

• способность к имитации комбинаций сложных движений;

• способность ассоциировать определенный символ с классом объектов, действий и событий;

• способность «соучаствовать», понимая, что слушающий и говорящий разделяют общее знание о ситуации;

• интенциональность коммуникации (понимание того, что должен быть результат);

• понимание иерархической структуры объектов и действий и временной организации; возможность вспоминать и предвидеть;

• долгий период детства с зависимостью от взрослых и жизнь в социуме, обеспечивающие возможности сложного научения.

Нужно, однако, добавить, что этого недостаточно, и появление фонологической структуры, организованной цифровым образом для базисного кодирования языка, является крупнейшим когнитивным шагом, выходящим за рамки биологической необходимости нечто выразить [Jackendoff, 2003]. И конечно, есть огромная разница между закрытыми списками врожденных коммуникационных сигналов других биологических видов и использованием открытого и ничем не лимитированного репертуара знаков, организация бесконечного множества которых только и возможна с помощью фонологического кодирования и далее – правил сложного синтаксиса.

Открытие Риццолатти и Арбибом [Arbib, Rizzolatti, 1997; Rizzolatti, Arbib, 1998; Rizzolatti et et al., 2002; Rizzolatti, Craighero, 2004] зеркальных нейронов и вообще зеркальных систем дает совершенно новые подтверждения принципиальной важности имитации и даже самого факта фиксации действий Другого в нервной системе для когнитивного развития в фило- и онтогенезе и даже для возникновения языка и рефлексии как основ сознания человека [Arbib, 2001, 2002]. Зеркальные нейроны были обнаружены в префронтальной моторной коре макак. Было показано, что эти системы картируют внешнюю информацию – действия, совершаемые другим существом, необязательно того же вида, но с понятной системой координат и интерпретируемым поведением; они реагируют только на определенное действие, когда субъект делает что-то сам, когда видит это действие или слышит о нем. Риццолатти говорит о зеркальных системах, которые есть практически во всех отделах мозга человека, и активируются в том числе при предвидении действия , при сопереживании эмоций или воспоминании о них и т. д. Гомологичная исследованной на макаках зона мозга человека – 44-е поле по Бродману, частично являющееся зоной Брока и обеспечивающее речь (см. также [Hopkins, Cantalupo, 2003], также отвечает как за сами движения, так и за наблюдение за ними [Arbib, Mundhenk, 2005]. Это показывает, на основе чего развился мозг, готовый для функционирования языка и построения моделей сознания других людей (Theory of Mind) , готовый для социального обучения и адекватного поведения в социуме. Отсутствие такой способности, наблюдаемое в крайних формах при аутизме и шизофрении, приводит к выпадению такого человека из общества с самыми тяжелыми экзистенциальными последствиями [Baron-Cohen et al., 2000].

Вполне вероятно, что первые гоминиды уже имели некий протоязык на основе некой примитивной системы знаков, вполне возможно – жестовый, что и подготовило мозг к организации семиотической системы, оснащенной сложным синтаксисом с его продуктивностью. Риццолатти и Арбиб рассматривают язык как способ соединения когнитивной, семантической и фонологической форм, способ, релевантный как для звукового, так и для жестового языка. Активность зеркальных нейронов в зоне F 5 интерпретируется как часть кода, которая должна соединиться с нейронной активностью в какой-то другой зоне мозга и завершить тем самым формирование целого кода указанием на объект и/или субъект. Эта гипотеза имеет первостепенное значение как для объяснения организации языковых функций, в частности для лингвистической дифференциации субъекта и объекта, так и для научения вообще, поскольку позволяет связать в оперативной памяти агенс (деятель), пациенс (объект действия) и инструмент (способ или орудие). Чрезвычайно важным является и формирование с помощью этих систем надежных механизмов самоидентификации, что нарушается при психической патологии – шизофрении – и также оказывается связанным с функционированием зеркальных систем [Arbib, Mundhenk, 2005]. Таким образом, показано, как происходит формирование ментальных репрезентаций и механизм, посредством которого это оказывается возможным. По всей видимости, существует некий «словарь» действий как таковых, независимо от того, чем (рукой, ногой, ртом…) и кем они совершаются, сопоставимых с так называемыми концептами-примитивами (хватание, доставание, кусание и т. д.), и именно на это реагируют зеркальные системы. Способность высших обезьян к имитации общеизвестна. Естественно в свете вышесказанного, что такая способность была залогом развития новых моторных и когнитивных возможностей за счет обучения через мимезис [Donald, 1998], механизмы чего после открытия Риццолатти объяснены нейрофизиологически, и это имеет первостепенное значение для исследований происхождения языка и сознания.

Как считает Хомский [Chomsky, 2002], языковая способность (language competence) – система базисных универсальных правил, врожденное свойство человеческого мозга, представляющее собой основу речевой деятельности человека (language performance) . Можно говорить о взаимодействующих «модулях», составляющих язык: это лексикон , представляющий собой сложно и по разным принципам организованные списки лексем, словоформ и т. д.; вычислительные процедуры , обеспечивающие грамматику (морфологию, синтаксис, семантику и фонологию) и механизмы членения речевого континуума, поступающего извне, и прагматическая система .

Человек обладает такой важной чертой, как способность к аналогии, поиску сходства, а значит, к объединению индивидуальных черт и феноменов в классы, что дает возможность построения гипотез об устройстве мира. На этом пути чрезвычайную роль играют концепты-примитивы – врожденные, по мнению целого ряда крупных представителей когнитивной науки, и проявляющиеся у детей очень рано, а не приобретенные в результате раннего научения. Роль языка – не только в назывании, «констатации» объектов или явлений, но и в исполнении неких интенций, влиянии, в том, что принято называть иллокутивной силой и что выражается перформативами. Перформативы должны как минимум в глубинной синтаксической структуре иметь субъект первого лица и прямое или косвенное дополнение (объект действия), они должны быть утвердительными, иметь основной глагол в форме настоящего времени и включать в себя глаголы утверждения, просьбы, говорения, приказа, объявления и т. д.