Татьяна Черниговская - Чеширская улыбка кота Шрёдингера: мозг, язык и сознание

• модель – oj в ответах на стимулы класса – ova ( пробовали → *пробоют ), однако такая модель, например, встречалась у детей дошкольного возраста без речевых нарушений [Черниговская и др., 2008]), и на стимулы класса – i ( *мотовить (от готовить ) → *мотою );

• использование модели прошедшего времени не только в реакциях на стимулы прошедшего времени, но и на стимулы в форме инфинитива (например, ревновать →ревновал );

• модель – ij при порождении форм от стимулов класса – ova ( *мыловали (от целовали ) → *мылавьют ).

Отдельного внимания в случае с пациентами с афазией требуют ответы, которые невозможно проинтерпретировать с точки зрения моделей образования глагольных форм. Их можно разделить на следующие группы:

1) ответы, появившиеся из-за того, что испытуемый не смог произнести целиком всю форму, то есть, по всей видимости, не справился с артикуляцией (56 %);

2) ответы, которые могут быть отнесены к другим частям речи или формам глагола (20 %);

3) ответы, представляющие собой формы другого глагола (глаголы могут быть связаны по смыслу и ассоциативно) (24 %).

Ошибки в спряжении и чередовании.Как уже говорилось выше, при анализе правильных распознаваний основ не учитывались ошибки в спряжении и чередованиях. У взрослых носителей языка без языковых нарушений ошибки на спряжение встречались в ответах, образованных по моделям – а и – i ( кисали (от писали ) → кисят, *знавить (от ставить ) → знавлют ).

Ошибки на чередования делятся на три основных типа:

1) отсутствие какой-либо замены согласных ( ладить → *ладют );

2) появление чередований там, где их быть не должно ( *гезать → *гежуют );

3) появление чередований, которых нет в русском языке: в основном это генерализация эпентетического «л» ( *окожать → *окажлят ).

Первый тип ошибок самый распространенный.

У пациентов с афазией принципиальных отличий от нормы в области чередований не выявлено. Однако ошибки в спряжении могут появляться не только в классах – а и – i , но и в – avaj ( *дробовать (от пробовать ) → *дробаят ).

2.4.4. Общие выводы.Как и можно было ожидать, пациенты с афазией справлялись с тестами значительно хуже, чем контрольная группа здоровых взрослых носителей языка. Тот факт, что тест со стимулами в прошедшем времени вызвал у больных большие затруднения, возможно, свидетельствует в пользу особого статуса формы инфинитива в ментальном лексиконе, так как при порождении форм от нее требуется меньше морфологических процедур.

В целом репертуар моделей (в том числе нетипичных) у больных с афазией больше, чем у взрослых носителей языка без речевых нарушений; также наблюдается тенденция, согласно которой чем больше правильных ответов, тем меньше моделей применялось в «неправильных» ответах. Почти все эти модели встречались у детей дошкольного возраста без речевых отклонений, с одним исключением: появление модели, где одновременно присутствуют и суффикс инфинитива, и суффикс прошедшего времени [Свистунова, 2008; Черниговская и др., 2008].

Выявить корреляции между диагнозом и результатами теста довольно сложно, что в первую очередь, как уже отмечалось, связано с характерной для клинического материала высокой степенью индивидуальности данных. Можно также предположить, что здесь мы имеем дело со сложным сочетанием различных факторов. Однако все же можно выделить некоторые тенденции:

1) хуже всего с тестом (низкий процент правильных распознаваний основ, активное использование дефолтной модели – aj в большинстве случаев, большой репертуар «неправильных» моделей) справлялся единственный пациент Кр с сочетанием сенсорной и афферентной моторной афазий;

2) существует зависимость между степенью выраженности болезни и тем, как пациент справляется с заданием: у испытуемого Сф с легкой степенью выраженности нарушений тест вызвал чуть меньшие затруднения, чем у остальных, что, в частности, нашло отражение и в количестве правильных распознаваний основ;

3) существует корреляция между длительностью заболевания и результатами эксперимента: пациентка Фд, которая справлялась с тестом так же хорошо, как и пациент Сф, но имеет среднюю степень выраженности нарушений, дольше всех болеет. Возможно, здесь играет роль длительность работы с логопедом и вырабатывание некоторых компенсаторных механизмов.

Четкой зависимости между наличием сенсорной афазии и тем, что такие пациенты, по данным [Ullman et аl., 1997], лучше справлялись с регулярными глаголами, для русского языка нами не выявлено.

Подтвердилось и наблюдение Р. де Диего-Балагуер и коллег [De Diego-Balaguer et al., 2004], сделанное на материале испано-каталонских билингвов: пациенты с афатическими нарушениями плохо справлялись с нерегулярным словоизменением.

Сравнение данных, полученных при исследовании речевой продукции больных с афазией, взрослых носителей русского языка и детей с нормальным речевым развитием, демонстрирует, что, несмотря на наличие общих черт в ответах как афатиков, так и детей, дети справлялись с заданием в эксперименте на порядок лучше, чем больные. Мы можем говорить о том, что гипотеза о взаимосвязи векторов усвоения и утраты языка, высказанная еще Р. Якобсоном, не подтверждается на материале эксперимента по процедурам с русской глагольной морфологией.

Вслед за Я. Фарок-Шах и Ц. Томпсон [Faroqi-Shah, Thompson, 2004], можно предположить, что нарушения грамматического компонента у больных с афазией приводят к невозможности оперировать служебными морфемами. Это в свою очередь проявляется и в ошибках выбора окончаний (замена флексий третьего лица множественного числа на флексии третьего лица единственного числа), и в смешении показателей инфинитива и прошедшего времени, и в низком числе правильных распознаваний основ класса – ova .

Идея нарушения операций со служебными морфемами не противоречит данным английского языка, полученным М. Ульманом и соавторами [Ullman et al., 1997], в которых предполагалось, что пациенты с аграмматизмами не справляются с регулярным словоизменением, поскольку у них целиком нарушено дефолтное правило, но сохраняется система ассоциативной памяти, что приводит к большему числу правильных ответов в нерегулярных формах. Однако возможна и другая интерпретация: регулярное словоизменение нарушается из-за невозможности оперировать с флексией прошедшего времени – ed , что отражается и на результатах: большинство ответов на регулярные формы оставались немаркированными [Ullman et al., 1997], нерегулярные супплетивные формы оставались сохранными. Однако вопрос о том, на каком уровне происходит данное нарушение – на уровне конкретного правила или способности применять правила, – остается нерешенным.