Фрэнсис Гальтон - Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции

Я старался привести из Китая факты о наследственности, потому что там, как известно, система экзаменов весьма строга и многообъемлюща, так что обещающие мальчики неминуемо должны возвышаться шаг за шагом, пока они не достигнут наибольшей высоты, которая им доступна по их способностям. Первый почет при ежегодном испытании воздается на все 400 миллионов населения тому, кто оказывается в одно и то же время и первым классиком и первым математиком. Такой человек называется «Чан-Ян». Теперь спрашивается: случается ли, чтобы Чан-Яны бывали между собою в родстве? Для разрешения этого вопроса я снесся с одним из моих приятелей в Китае, но до сих пор не получил обещанного мне ответа. Кроме того, я напечатал запрос об этом предмете в гонконгском журнале «Notes und Queries» (авг. 1868) и узнал, по крайней мере, следующий факт: одна женщина родила мальчика, который впоследствии сделался Чан-Яном; потом она развелась с мужем, вышла за другого и опять родила сына, который тоже сделался Чан-Яном. Я вполне уверен, что Китай представил бы нам целый клад фактов касательно наследственности, если б только этим вопросом серьезно занялся человек действительно к этому подготовленный. Эти исследования, однако же, сильно затрудняются тем, что прозвания у китайцев весьма малочисленны, и тем еще, что приходится обращаться к более отдаленным периодам (которых, однако, немало), когда испорченность была еще не так распространена в Китае, как теперь.

Отличным источником для фактов о наследственности были бы летописи об Олимпийских играх в эпоху процветания Греции, которые составлялись весьма тщательно, но теперь этих летописей нельзя иметь. Я узнал, однако же, одно случайное обстоятельство из истории этих игр, о котором стоит упомянуть здесь. Дело в том, что одна замужняя женщина решилась присутствовать на играх, несмотря на то, что за это ей грозила смертная казнь. Ее узнали, но простили, потому что ее отец, братья и сыновья остались победителями.

Последней главой я закончил все то, что имел сказать относительно родства отдельных лиц, и перехожу теперь к более обширной части моего предмета, именно к применению его к расам и народам.

Каждая давно установившаяся раса обладает особой свойственной ей способностью приспособляться к окружающим ее условиям, сообразно действиям открытого Дарвином закона естественного подбора. В настоящую минуту меня не касается большая часть этих наклонностей, и я буду иметь в виду только те из них, которые так или иначе связаны с высшей цивилизацией. Мы можем уже предугадывать наступление такого времени, когда цивилизация, в настоящее время слабая, рассеянная и поверхностная, распространится по всему земному шару. Как конечный результат, это непременно должно иметь место: цивилизация есть необходимый плод высокого разума, встречающаяся у общественных существ; из всех уроков, которые мы познаем, изучая природу, самый поучительный состоит в том, что результат действия ее законов есть пробуждение разума в связи с общественностью.

Разум настолько же служит преимуществом для животного, как и физическая сила и всякое другое естественное качество; вследствие того из двух разновидностей какой-либо животной расы, которые одинаково одарены во всех других отношениях, более интеллигентная разновидность несомненно одержит верх в борьбе за жизнь. Подобно тому и в человечестве раса, обладающая более развитой общественностью, будет иметь преимущество при равенстве всех прочих условий. Даже при весьма умеренном уровне материальном цивилизации делаются ни к чему не пригодными те качества, который приобретались сотнями поколений, путем переживаний самых способных и безжалостного истребления неспособных, точно так, как со введением железных дорог сделались ни к чему не пригодными старые привычки к почтовой езде. Всякое старание сохранить их не повело бы ни к чему: они могут скорее служить препятствиями, чем приобретениями для цивилизации. Я буду говорить об этих последних немного далее, а теперь прежде всего хочу сказать, какие качества необходимы для цивилизованного общества.

Говоря вообще, эти качества должны быть такого рода, чтобы обладающая ими порода была способна доставлять как можно более замечательных людей тех групп, о которых я говорил в предыдущих главах. Я не утверждаю, что такое определение безукоризненно точно, но во всяком случае думаю, что могу на него опереться для дальнейших моих выводов.

Сравнивая достоинства различных рас, я должен буду часто ссылаться на тот закон уклонения от среднего уровня, которым я уже прежде столько раз руководствовался; а для сбережения времени и терпения читателей я предлагаю принять за основное правило одно предположение, которого точных границ не определяю для избежания длинных рассуждений; пусть читатель относится в нему сначала с некоторым недоверием, – оно не может привести нас ни к какому важному заблуждению в предварительном поверхностном исследовании. Итак, я предполагаю, что промежутки между степенями способности одни и те же во всех расах, т. е. если даровитость разряда А одной расы равна даровитости разряда С другой, то должно предположить, что способность разряда В в первой из них будет равна даровитости D второй; и так далее. Я знаю, что это не может быть всегда абсолютно верно, потому что, по законам аналогии, изменяемость не может быть совершенно одинакова во всех расах. Но, с другой стороны, я имею основание думать, что это предположение не может повести к важным ошибкам в тех беглых выводах, которые я намерен из него сделать, тем более что я приведу такие цифры, которые вполне подтвердят их основательность.

Итак, сравним негрскую расу с англосаксонской в отношении только тех качеств, которые производят судей, государственных людей, полководцев, писателей, ученых, поэтов, художников и богословов. Если бы раса американских негров не была лишена способностей к общественной жизни, то стоило бы только сравнить результаты, добытые ею в различных отраслях умственной деятельности, с подобными же результатами, добытыми белой расой, – принимая при этом, конечно, в соображение относительное их количество, – и мы имели бы все нужные для нас данные. Но не так выходит на самом деле, и мы должны довольствоваться самыми скудными цифрами.

Во-первых, порода негров, только случайно и весьма редко, производила таких людей, которые, как Туссен-Лувертюр, принадлежат к нашему классу F; т. е. ее X, или итог классов выше G, по-видимому, соответствует нашему F; стало быть, разница между черной и белой породами простирается не менее, как на две степени, а может быть, и более.