Мартин Брезиер - Затерянный мир Дарвина. Тайная история жизни на Земле

Протяжным гулом, доносящимся, разумеется, из раковины заявляет, о себе первый день кембрийского периода. На манеже – разукрашенная змейка. На каждые пройденные вперед две длины тела она возвращается назад на одну длину, а затем сдвигается в сторону и повторяет маневр. Это продолжается несколько мучительных минут. След похож на ряд крупных стежков. Вуаля! Здесь и сейчас мы наблюдали трихофикус педум ( Trichophycus pedum ): следы, характерные для начала кембрийского периода [112].

Все эти катания и кручения не только взбаламучивают песок, но и заводят зрителей. Однако самое интересное впереди. Огни тускнеют, публика видит теперь лишь тщательно выровненный песок манежа. В отдалении звучит барабанная дробь. Затем, с ударом тарелок, из песка поднимается тонкий черный червь, производящий штопорообразные движения. Никто на Земле прежде не видел подобного танца живота. Аудитория взрывается аплодисментами. Следы- гиролиты ( Gyrolithes ) означают начало эпохи крутящихся строителей скал.

Темп представления изменяется. След на разровненном граблями песке змеевидно вьется слева направо. Эти изгибы называют гельминтоидой ( Helminthoida ). Сначала причина этого почти гипнотического движения ускользает от нас. Но при выходе артиста на бис мы замечаем, что по всему манежу разбросана пища. Тот, кто оставил эти следы, мог собирать ее в большем объеме, чем любое животное, передвигавшееся прямо.

Последнее отделение выходит жутковатым. Шум стихает, когда в клетке на манеж опускают проворных авторов протогерцин ( Protohertzina ). Дверца открывается, и голодные существа начинают обследовать все вокруг. Только тогда мы замечаем на краю манежа третье действующее лицо: маленького трилобита каллавию. Скоро хищники тоже замечают трилобита. Зал призывает каллавию спасаться. Но пути к отступлению нет, и маленькое создание вынуждено зарываться в песок. К несчастью, у каллавии нет времени на то, чтобы зарыться достаточно глубоко. Царапины, оставленные несчастным трилобитом, геологи называют русофикусом ( Rusophycus ).

И хотя мы изобразили цирковое представление (под конец напоминающее гладиаторские бои), каждый номер был вопросом жизни и смерти, наподобие встречи львов с христианами на древнеримской арене. Эти картины также помогают оценить предположение, высказанное в предыдущей главе: что одной из основных причин кембрийского взрыва стало появление у животных рта. Как мы упоминали, некоторые создания довольствовались поглощением водорослей либо органики из осадка. Среди этих организмов, вероятно, были авторы гельминтоид. Другие, например авторы русофикусов, старались избегать встреч с хищниками в обеденное время и закапывались.

Рис. 12.Древнейшие свидетельства о “цирке червей” в Восточной Англии нагляднее всего на надгробиях XVIII в. из суитлендского сланца. На снимке я ( справа ) показываю следы кембрийского взрыва канадскому палеонтологу Ги Нарбонну ( слева ). Чарнвуд-Форест, Лестершир.

Следы животных на древнем дне относятся к важнейшим указаниям на то, что происходило около начала кембрия. Поэтому в 1992 г. у мыса Форчун-Хед на Ньюфаундленде именно ихнофоссилии, а не мелкораковинная фауна, использовались для определения границы кембрия [113]. Не только простейшие, например платисолениты, прибегали к защите скелета. Мягкие черви стали закапываться. Примечательно, что оставленные ими загогулины можно найти в морских осадках этого возраста по всему миру ( см. рис. 12 и вкладку ). Иными словами, кембрийский взрыв имел глобальный масштаб. И это было настоящее эволюционное событие.

В геологической летописи начинает проявляться закономерность, о которой следует задуматься. Я имею в виду зарывание (появление биотурбаторов). Кажется, что докембрийские животные, жившие на дне, сочли целесообразным (и уже в самом начале кембрия) закапываться в осадок. Почему?

Внезапное зарывание, а также появление скелетов, может, кроме прочего, объясняться тем, что в начале кембрия вспыхнула война. “Мечи” и “стрелы” (то есть челюсти) были встречены “щитами” и “шлемами” (то есть скелетом). Таран был остановлен рвом. Танки расправились с пулеметными гнездами. А рвы – виденные нами норы и ямки – остановили танки. Из всех рассмотренных выше догадок, кажется, объяснения кембрийского взрыва, связанные с внутренними причинами (“маневр Солласа”, кембрийский каскад из гл. 4), начинают выглядеть по меньшей мере столь же правдоподобно, как и объяснения, связанные с внешними причинами (“уловка Дейли”).

Является ли явная нехватка ископаемых животных в докембрии – “затерянном мире” Дарвина – действительным явлением или “блефом”? Находятся ли недостающие карты пока в колоде (укрыты в геологической летописи), на руках у других игроков (возможно, в музейных хранилищах) или их вообще не существует?

Как мы видели, в качестве ответов были предложены три основных приема (“догадка Лайеля”, “уловка Дейли” и “маневр Солласа”). “Догадкой Лайеля” (отсутствие ископаемых остатков в докембрии связано с неполнотой летописи) воспользовался Дарвин в 1859 г. В последнее время некоторые ученые, например Ричард Форти, предсказывали, что большинство докембрийских животных окажется слишком мелкими и хрупкими, чтобы оставить “росчерк” в летописи. Но ничто из этого не соответствует вполне “цирку червей”. Следы животных замечательно сохраняются, к тому же, благодаря эрозии, их проще найти. Даже мельчайший из червей наверняка “оставил запись” в геологической летописи.

“Уловка Дейли” предполагает совершенно иной сценарий: взрыв разнообразия ископаемых остатков в начале кембрия должен был сопровождаться радикальным изменением химического состава океана и атмосферы. Но это не вполне соответствует имеющейся картине. Так, существа, которые создавали агглютинированные трубки платисолениты, оставляли русофикусы или норы гиролиты, по-видимому, чрезвычайно мало интересовались химией карбонатов. Пока нет доказательств того, что они нуждались в воде, обогащенной фосфором, кальцием или кислородом. Это оставляет нас наедине с “маневром Солласа”: геологическая летопись должна показать признаки эволюционных преобразований, возможно, целую их лавину, вызванную рядом инноваций. Пока мы лишь догадываемся, какими были эти эволюционные новшества.

Какой ни была бы основная причина кембрийского взрыва, его результат в эволюционном отношении оказался настолько значительным, что он не только сделал лучше видимыми определенные “карты” в игре (скелетные остатки), но и изменил правила самой игры [114]. Больше нельзя было жить на морском дне безо всякой защиты. Времена изменились, явились новые (и пугающие) лица. И, как мы увидим, два новых решения для борьбы с челюстями (скелетная броня и норы) изменили облик нашей планеты.