Оганес Бароян - Блики на портрете

Когда же его перевели в Париж, в Нормальную школу, готовившую преподавателей, там вообще не нашлось никакого помещения для лаборатории. Что-то похожее на комнату Пастер обнаружил на самом чердаке. Вместе с женой они расчистили кучу хлама и на собственные деньги приобрели кое-какое оборудование. (Не в первый и не в последний раз мадам Пастер выделяла на науку сумму из бюджета семьи.) Летом крыша так раскалялась, что работать в чердачном закутке было просто невозможно. Получив кафедру химии в Сорбонне, Пастер написал Наполеону III докладную записку, почтительно напоминая, что плодами его трудов уже пользуются и в промышленности, и в сельском хозяйстве. А он запланировал еще множество работ, важных для Франции и всего мира. Но для этого нужна оборудованная лаборатория, в которой можно проводить опыты без угрозы для здоровья. Необходимые для этой цели весьма малые средства окупятся в тысячекратном размере.

Однако в бюджете министерства просвещения не оказалось рубрики, по которой эти деньги могли бы быть выделены.

В письме своему другу и сотруднику Пастер пишет: «У меня голова полна прекраснейших планов работ. …Ах, почему я не богат, почему я не миллионер, я бы сказал Вам: „Приезжайте, мы преобразуем весь мир нашими открытиями!“»

После победы над сибирской язвой Пастер погрузился в изучение краснухи свиней — болезни, уносившей тысячи животных.

Вот строчки из его письма к жене: «Как мне ни жаль, я не могу написать тебе, что собираюсь возвращаться в Париж. Совершенно невозможно оставить такое количество начатых опытов. …Пошли мне тысячу франков. Свиньи стоят дорого…»

В письмах жене, детям, отцу, друзьям Пастер пишет о своих опытах, о результатах этих опытов, о будущих опытах и о надеждах на новые результаты. Все его многочисленные путешествия имеют одну цель: научное исследование. Каникулы — лучшее время года, потому что можно спокойно работать. «Кто сказал, что это безумие — работать? Для меня жизнь только тогда чего-то стоит, когда она приносит хоть какую-то пользу».

Может быть, его просто ничего не интересовало, кроме научных проблем? Но в юности он прекрасно рисовал пастелью и ему прочили будущее художника. Некоторые его работы вошли в современные каталоги как произведения, заслуживающие внимания.

Пастер понял свое предназначение. Он часто повторял: «Долг кончается там, где начинается невозможное». Он боялся потерять минуты. Он хотел исполнить свой долг.

Человечеству чрезвычайно повезло, что первые исследования Пастера привели его от «неживых» молекул к живым микроскопическим существам, незримо совершавшим свою полезную или губительную работу. Этот «гений экспериментального метода», как называл его Тимирязев, принес в науку о живом точные количественные методы химии и ее аналитические приемы. Микробиология невероятно выиграла от этого.

«…Мои исследования так интересны потому, что они тесно связаны с непроницаемой тайной жизни и смерти», — писал Пастер другу. По жестокой прихоти судьбы эта тайна прошла через его жизнь: старшая его дочь умерла от брюшного тифа…

27 апреля 1882 года его принимали в члены Французской академии. Он становился одним из сорока «бессмертных». От имени академии его приветствовал историк и философ Э. Ренан, который сказал: «Есть что-то, что мы всегда можем распознать в самых различных проявлениях, то, что присуще в равной степени Галилею, Паскалю, Микеланджело и Мольеру, то, что делает великим поэта, мудрым философа, что составляет очарование ораторов, что дает предвидение ученому. Эта общая основа всех великих трудов, это священное пламя, это неопределимое дыхание, вдохновляющее науку, литературу и искусство, мы видим и в Вас, месье, это гениальность. Никто еще с такой уверенностью не вступал в область элементов природы. Ваши научные работы, подобно яркому лучу, прорезали полную темноту ночи, которой был окружен мир бесконечно малых существ…»

Хотя Пастер был признан гением и увенчан славой еще при жизни, он за все платил сполна. Паралич в неполных сорок шесть лет, постоянные бессонницы, сильные головные боли, преждевременное старение…

Мы уже говорили: одной из причин бесконечных нападок на Пастера представителей официальной медицины было отсутствие у него диплома врача. Но вот в 1864 гаду знаменитый английский хирург Д. Листер публикует свою книгу, посвященную антисептике в хирургии. Применив для обеззараживания ран пастеровские принципы, Листер резко снизил смертность от операций. Спустя десять лет он напишет Пастеру: «Своими блестящими исследованиями Вы доказали мне правильность теории микроскопических организмов — возбудителей гниения и тем самым дали мне в руки единственную теорию, на основании которой можно благополучно завершить построение антисептической системы».

А вот оценка Тимирязева: «Отныне история делится на два периода: до и после Пастера.

Что, собственно, случилось? Химик остановил свое внимание на физиологическом вопросе, представлявшем исключительно теоретический интерес, а в результате изменилась судьба самой осязательно практической из отраслей человеческой деятельности. Практической в высшем смысле этого слова оказалась не вековая практика медицины, а теория химика. Сорок лет теории дали человечеству то, чего не могли ему дать сорок веков практики. Вот главный урок, который мы должны извлечь из деятельности этого великого ученого.

Кто попытается, хотя приблизительно, оценить ту бездну горя и душевных мук, которые исчезли и еще исчезнут с лица Земли благодаря Пастеру? — развивает свою мысль Тимирязев. — Грядущие поколения, конечно, дополнят дело Пастера, но как бы далеко они ни зашли вперед, они будут идти по проложенному им пути, а более этого в науке не может сделать даже гений».

В современном естествознании нет темы более острой и дискуссионной, чем экологическая проблема. Напомню, что само слово «экология» происходит от греческого «ойкос» — дом. Наш дом — биосфера Земли — прекрасен. Но мы никогда не должны забывать, что оболочка жизни хрупка и ранима. Микроорганизмы — неотъемлемая ее часть. И если мы хотим сохранить равновесие в природе, надо как можно больше знать о мире микробов.

Сегодня возникла реальная угроза нарушения естественной природной среды. И если нарушится веками установленный экологический баланс нашей планеты, это может привести к распаду традиционных взаимосвязей органического мира. И неизбежно отразится на всех обитателях планеты, включая и человека.

В свое время я охотно откликнулся на просьбу журналистов высказать свое отношение к гипотезе известных ученых Ф. Хойла и Ч. Викрамсинга. Они придерживаются взгляда о космическом происхождении земной жизни и эпидемий в том числе. Эти ученые предполагают, что эпидемические заболевания на Землю могли и могут быть занесены с комет.