Оганес Бароян - Блики на портрете

В одном миллилитре речной воды несколько тысяч микроорганизмов, а в одном грамме почвы — миллиард бактерий, грибков, простейших и водорослей.

Слой культивированной почвы толщиной в несколько сантиметров содержит несколько килограммов живых микроорганизмов на один гектар. Чтобы дать понять, как тесно населена почва микроорганизмами, приведу один пример: в нескольких каплях питательной среды может обитать около 7 миллиардов микробных тел.

Такое «перенаселение», естественно, не может не влиять на почву: от микроорганизмов зависит ее состав и плодородие. Микроорганизмы интенсивно участвуют в круговороте фосфора, азота, серы и других элементов. Но, вероятно, самая главная их заслуга перед всем живым — участие в круговороте углерода.

Зеленые растения, активно фиксирующие в процессе фотосинтеза углекислоту из воздуха, могли бы быстро (называют срок в 40 лет) истощить ее запасы в атмосфере, если бы не микроорганизмы. Они окисляют и разлагают органические вещества и тем самым переводят углерод в углекислоту.

Правда, углекислый газ и вода образуются во всех процессах, получивших название дыхания. Это конечный результат дыхания растений и животных (и человека в том числе). Однако, быть может, микроорганизмы здесь играют «первую скрипку».

Есть микроорганизмы, которые в процессе своей жизнедеятельности ежегодно вносят в почву около 175 миллионов тонн азота, взятого из воздуха. Для сравнения скажу, что в мире производится 45 миллионов тонн азотных удобрений в год.

Почвенный покров и невидимые его обитатели поглощают и обезвреживают всяческие отходы и в то же время задерживают в почве важные для жизни вещества.

Сегодня, с развитием генной инженерии, микробы как бы переживают свое второе рождение в истории планеты. Биоконструкторы переносят в клетки бактерий ценные гены животных, чтобы накопить и запасти эти гены в нужном количестве и быстро. Однако «истинная цена» каждого отдельного гена пока неизвестна, как неизвестно, в какие бактерии целесообразнее их «встраивать» для достижения максимального успеха.

Значение того или иного вида микроорганизмов для будущего предвидеть заранее нельзя.

Вот почему так важны заповедники. Сейчас серьезно обсуждается вопрос о создании музеев микроорганизмов. Их необходимо сохранить не только для практики — определения новых, прежде неизвестных возбудителей болезней, но и с познавательными и научными целями, вплоть до осмысления происхождения жизни на Земле… Не говоря уже о том, что каждый вид — чудо природы.

Известно, что вирусы растений иногда поражают насекомых. А недавно стало ясно, что с вирусами, сходными с человеческими, связаны болезни растений. А что, если эти вирусы имеют «обратный билет»? И вообще — не держим ли мы в руках интимные секреты эволюции, которые безвозвратно будут потеряны, если утратится хотя бы одно звено экологической цепи?!

Похоже, что вирусы животных и растений, обмениваясь генетическим веществом, как бы специально работают на ускорение эволюционного процесса. Не исключено, что микроорганизмы не просто тесно связаны с другими формами жизни на Земле, но сами и есть та эстафета жизни, которая передается от растений к животным, от них — к человеку.

И все-таки мысли об отношениях человека с миром микробов — сознательно или бессознательно — упираются в вопрос о болезнях.

Болезни сопутствовали человеку на протяжении всей его истории и корнями своими уходят далеко в прошлое. Доисторический человек страдал, например, деформациями черепа и суставов.

При изучении египетских мумий были обнаружены доказательства, что люди в незапамятные времена страдали туберкулезом легких и трахомой.

На одном из надгробных изображений египтянина, жившего три с половиной тысячелетия назад, видна укороченная нога — по всем признакам она свидетельствует о заболевании полиомиелитом.

Существовали и другие заболевания, описания которых мы находим еще у древнейших медиков начиная с Гиппократа и Авиценны.

Юстинианова чума, средневековая «черная смерть», повальные моры от кишечных болезней, оспенные поветрия, устрашающий «Желтый Джек» — желтая тропическая лихорадка, малярия — эти болезни многократно и красочно отображены в исторической и художественной литературе.

Люди настолько привыкли бояться болезней и их возбудителей, что в их сознании микроорганизмы прочно запечатлелись как коварные, страшные, безжалостные враги, заслуживающие полного и безоговорочного уничтожения.

Но как не согласиться с великим любителем парадоксов Б. Шоу, утверждавшим, что «наука всегда ошибается. Она никогда не разрешает проблемы, не создав еще десять новых».

Одержав поистине великие победы над инфекциями и поставив возбудителей многих из них на грань исчезновения, микробиология оказалась теперь перед серьезным выбором.

«Изучая природу, так трудно угадывать истину! И при этом разве предвзятые идеи не всегда тут как тут, готовые наложить повязку нам на глаза». Это слова Пастера. Так как же все-таки быть с микроорганизмами, способными вызывать болезни человека? Полностью уничтожить или научиться их надежно контролировать — не допускать массовых, эпидемических заболеваний?

В одном из экспериментов исследовали мозговую ткань больного рассеянным склерозом. Когда ввели суспензию этой ткани в организм овцы, у животного появились признаки загадочной болезни, скрейпи.

Болезнь эта известна английским фермерам уже более двух веков. Проявляется она расстройствами нервной системы у животных: массы овец, как по мановению волшебной палочки, начинают вести себя беспокойно, тереться о заборы, деревья, стены домов и катастрофически лысеют: шерсть клочьями падает на землю… Но это лишь первый акт трагедии. Через несколько месяцев после появления этих признаков возникает слабость, нарушается координация движений. Пораженные скрейпи животные с неизбежностью погибают.

В последние годы появились новые сообщения о поисках возбудителя скрейпи: он почти неуловим и таит в себе множество загадок. Существо это благополучно минует все фильтры, через которые не могут пройти мельчайшие из уже известных вирусов. Оно на редкость живуче: примерно 28 месяцев спокойно жил возбудитель скрейпи в двенадцатипроцентном растворе формалина. Обычные вирусы не выдерживают и в 100 раз меньшую концентрацию формалина и погибают.

По-видимому, это существо еще более примитивно, чем вирус, стоящий на грани между живым и неживым, и, что самое поразительное, состоит только из нуклеиновой кислоты. Не означает ли это, что возбудитель скрейпи — из новых знакомцев микробиологов, открытых в последние годы и названных вироидами?