Тим Беркхед - Удивительный мир птиц. Легко ли быть птицей?

Эксперименты с сердечным ритмом имели такой успех, что Венцель решила применить тот же подход к киви. В ее предыдущих исследованиях птицам достаточно было просто ограничить подвижность крыльев, чтобы во время опытов они сидели смирно. Но только не киви. Эти птицы чрезвычайно сильны, и Венцель вскоре обнаружила, что при отсутствии крыльев, подвижность которых можно было бы ограничить, и обладая мощными ногами, взрослые киви «способны вывернуться практически из любого фиксирующего устройства». Поэтому Венцель пришлось снимать показания у единственного молодого киви, привыкшего к рукам. В подтверждение своих результатов она получила несколько показаний для взрослой и гораздо более агрессивной птицы [246] Wenzel (1968, 1971): по современным меркам, данные, полученные всего для двух особей, считаются недостаточными, но так в то время работали физиологи. .

Примечательно то, что, в отличие от всех других птиц, которых исследовала Венцель, запах не вызвал изменения сердечных сокращений у молодого киви, даже когда ему дали понюхать его любимых дождевых червей. Вместо этого запах вызвал изменение частоты дыхания и повышение активности, явно указывающих на способность птицы чувствовать запах. Затем Венцель провела некоторые поведенческие эксперименты, чтобы выяснить, способны ли киви (пять других особей) обнаружить пищу исключительно по запаху.

Обратившись к экспериментальной схеме, очень похожей на ту, которой пятьюдесятью годами ранее воспользовались Бентам и Генри, она предлагала птицам металлические трубки, погруженные в землю. В некоторые трубки было помещено нарезанное полосками мясо, которым обычно кормили птиц, однако сверху его прикрывал слой влажной почвы, а в других трубках содержалась одна только влажная почва. В обоих случаях трубки прикрывала тонкая нейлоновая сетка, которую птица могла проткнуть клювом, чтобы достать до почвы. Эта мера понадобилась, так как птицы кормились только по ночам, поэтому было трудно или невозможно увидеть, в каких именно трубках они пробовали искать корм. Металлические трубки больше ничем не выдавали наличие или отсутствие корма, и поскольку он представлял собой кусочки мяса, то не издавал никаких звуков; никаких визуальных подсказок тоже не было, так как все закрытые сеткой трубки выглядели одинаково. Сетка, прикрывавшая трубки, также препятствовала появлению вкусовых подсказок, вдобавок, если птица протыкала ее клювом, на ней оставались явные следы.

Как и в предыдущих экспериментах, киви проявляли интерес лишь к трубкам, содержащим корм. Мало того, они точно определяли местонахождение корма, следовательно, могли различать почти неуловимые изменения интенсивности запаха.

Другие особенности поведения киви, содержащихся в неволе, также позволяли Венцель предположить, что они во многом полагаются на обоняние. Однажды вечером, пока она находилась в птичнике, один из киви проснулся необычно рано и приблизился к ней. По ее собственным словам, «было темно, птица остановилась вплотную ко мне и принялась методично водить кончиком клюва вверх и вниз вдоль моих ног, не касаясь их, словно очерчивая мои контуры… ее поведение соответствовало зависимости от обоняния в гораздо большей мере, чем от зрения» [247] Wenzel (1971). .

Почти все, кто наблюдал за киви в естественных условиях, отмечали их довольно громкое сопение, но обычно считалось, что оно служит скорее для прочищения ноздрей, чем для улавливания запахов. Носовые железы киви выделяют слизь, когда они возбуждены (близостью пищи), и, поскольку наружные отверстия ноздрей представляют собой узкие щелки, они легко забиваются землей, когда киви тычут в нее носом.

Во время исследований Венцель обратила внимание, что легкое прикосновение к кончику клюва одного из ее содержащихся в неволе киви приводит к активным поисковым движениям, указывая, что осязание также является важной частью естественного поведения при кормлении. Она сделала следующий вывод: «Вероятно, есть тесная взаимосвязь между тактильной и обонятельной модальностями, с минимумом участия зрения, если это участие есть вообще» [248] Ibid. .

Аналог киви в Северном полушарии – вальдшнеп. За исключением огромных глаз последнего, необходимых для сумеречной активности и полета, в том числе ночных миграций, вальдшнеп и киви очень похожи. У обоих видов схожий образ жизни, оба ищут червей, тычась клювом в почву. Еще в 1600 году Улиссе Альдрованди в своей энциклопедии птиц сообщил нам, что вальдшнепы находят пищу по запаху. По-видимому, этот факт был установлен и широко известен, так как Альдрованди цитирует стихи Марка Аврелия Олимпия Немесиана о ловле птиц, датированные 280 годом: в них упоминаются огромные ноздри птицы и ее способность чуять запах червей. Несколько более поздних авторов также упоминали об обонянии вальдшнепа, но, что примечательно, в отличие от многих других орнитологических фактов, не ссылались на более ранних авторов и не заимствовали сведения у них, и это позволяет предположить, что наличие обоняния у вальдшнепа было независимо открыто несколько раз. К примеру, Бюффон цитирует Уильяма Боулза, который в своем труде «Введение в естественную историю и физическую географию Испании» (An Introduction to the Natural History and Physical Geography of Spain, 1775) пишет, как наблюдал в королевском птичнике за вальдшнепом, ищущим червей в сырой почве: «Я ни разу не видел, чтобы он промахнулся: по этой причине, а также потому, что он не погружал клюв в землю по отверстия ноздрей, я пришел к выводу, что в поисках пищи он ориентируется по запаху». Затем, ссылаясь на своего коллегу Рене-Жозефа Эбера, охотника и натуралиста, Бюффон добавляет: «Однако природа даровала ему на кончике клюва дополнительный орган, уместный при его образе жизни; кончик этот скорее из плоти, чем из рога, и выглядит чувствительным к прикосновениям, позволяющим обнаруживать добычу в болотистой почве» [249] Aldrovandi (1599–1603); Buffon (1770–1783). .

Английский орнитолог Джордж Монтегю, препарировавший много вальдшнепов и наблюдавший за живыми особями в собственных птичниках в конце XVIII века, писал:

Таким образом, когда большинство других обитающих на суше птиц, сраженные усталостью, засыпают, эти [вальдшнепы] бродят в темноте, направляемые тонким обонянием туда, где с наибольшей вероятностью найдется естественное для них пропитание, и благодаря еще более тонкому осязанию собирают пищу своим длинным клювом… Нервы в клюве… многочисленны и чрезвычайно восприимчивы к распознаванию на ощупь [250] Montagu (1813). .

Повествуя о чувствах птиц столетие спустя, Джон Гёрни высказывается так:

Ученому следует быть осторожным, чтобы не спутать орган обоняния с органом осязания, с помощью которого находят пищу некоторые птицы – например, вальдшнеп. Таким образом, в задачи экспериментатора входит построить опыты таким образом, чтобы задействовать обоняние птицы и в то же время исключить зрение, слух и осязание [251] Gurney (1922). .