Сэмюел Стернберг - Трещина в мироздании [litres]

Администрация президента считает, что изменение генома в клинических целях – это черта, которую в настоящее время не стоит пересекать [258] J. Holdren, “A Note on Genome Editing”, May 26, 2015, www.whitehouse.gov / blog /2015/05/26/ note-genome-editing . .

Фрэнсис Коллинз, директор Национальных институтов здравоохранения (НИЗ), занял сходную позицию, оговаривая, что НИЗ не будут выделять государственное финансирование ни на какие исследования, предполагающие редактирование генов человеческих эмбрионов [259] Francis S. Collins, “Statement on NIH Funding of Research Using Gene-Editing Technologies in Human Embryos”, April 29, 2015, www.nih.gov / about-nih / who-we-are / nih-director / statements / statement-nih-funding-research-using-gene-editing-technologies-human-embryos . .

Складывалось впечатление, что американские разведывательные структуры тоже взволнованы известиями об исследовании Хуана. Я была потрясена, когда в следующей “Оценке глобальных угроз безопасности США” – ежегодном докладе, который разведсообщество страны представляет сенатскому Комитету по обороне, – в качестве одного из шести видов оружия массового поражения, которое другие государства могут попробовать разработать для борьбы с Америкой, было названо редактирование генома (наряду с российскими крылатыми ракетами, сирийским и иракским химическим оружием и ядерными программами Ирана, Китая и Северной Кореи) [260] J. R. Clapper, “Worldwide Threat Assessment of the US Intelligence Community”, February 9, 2016, www.dni.gov / files / documents / SASC_Unclassified_ 2016 _ATA_SFR_FINAL.pdf . . “Биологические и химические материалы и технологии, которые практически всегда имеют двойное назначение, в условиях глобальной экономики легко перемещаются, – писали авторы доклада, под «двойным назначением» имея в виду, что эти технологии можно применить и в мирных, и в военных целях. – Последние открытия в области медико-биологических наук тоже быстро распространяются по всему миру”. Без объяснения, каким именно образом редактирование геномов можно использовать в качестве оружия, в докладе отмечалось, что

исследования в области редактирования генома, которые проводят страны с иными нормативно-правовыми и этическими нормами, чем у западных государств, повышают возможный риск создания вредоносных биологических веществ или продуктов. Принимая во внимание широкое распространение, низкую стоимость и ускоренный темп развития этой технологии, ее намеренное или случайное использование во вред может привести к далеко идущим экономическим или иным последствиям, угрожающим национальной безопасности.

Ни разу не усомнившись в том, что реальная причина для беспокойства уже существует, авторы недвусмысленно намекнули, что “успехи в редактировании генома в 2015 году заставили коллективы высококлассных американских и европейских биологов поднять вопрос о регулировании редактирования клеток эмбрионов человека”, – очевидная отсылка к статье Хуана и нашему описанию положения дел.

Мне было приятно узнать, что лидеры в столь разных областях деятельности разделяют нашу тревогу по поводу редактирования клеток эмбрионов человека, однако при этом меня потряс доклад разведки. Раньше, размышляя о возможных вариантах преступного использования CRISPR, я представляла себе недобросовестного ученого, завладевшего этой технологией. Мне даже приснился кошмарный сон, что она попала в руки к Гитлеру. Но что, если ныне живущие диктаторы или террористы попытаются применить CRISPR ради своих ужасных целей? Как мы сможем остановить их? И как я смогу жить, зная, что мои исследования, которыми двигало желание лучше понять природу – и с помощью этого знания впоследствии улучшить человеческую жизнь, – были использованы во вред и природе, и людям?

Еще меня поразил тот факт, что далеко не все негативно отреагировали на первые попытки использования CRISPR в человеческих эмбрионах. В июле 2015 года на страницах того же журнала, который парой месяцев раньше опубликовал статью Хуана, именитый философ и специалист по биоэтике Джулиан Савулеску заявил, что наш моральный долг заключается в том, чтобы продолжать подобные эксперименты, притом как можно более интенсивно. Отметив (и при этом значительно упростив реальную картину), что редактирование генов может “фактически искоренить все врожденные генетические дефекты” и значительно снизить степень вреда от хронических заболеваний, Савулеску и его соавторы высказали идею, что

сознательно воздерживаться от исследований, которые могут спасти жизнь человека, означает нести моральную ответственность за предсказуемую и предотвратимую гибель тех, кому они могли бы помочь. Изучение редактирования генома – это не возможность, а нравственный долг [261] J. Savulescu et al., “The Moral Imperative to Continue Gene Editing Research on Human Embryos”, Protein and Cell 6 (2015): 476–479. .

Месяцем позже известный гарвардский ученый Стивен Пинкер в своей колонке для Boston Globe писал о большом разочаровании, которое вызывает у него излишне осторожная реакция на такие биотехнологические прорывы, как CRISPR. Не следует проводить “красную черту” и разрабатывать законодательные запреты, говорит Пинкер, поскольку

первый моральный долг современной биоэтики можно выразить одним предложением: “Прочь с дороги” [262] S. Pinker, “The Moral Imperative for Bioethics”, Boston Globe , August 1, 2015. .

Другие авторитетные эксперты с энтузиазмом поддержали эксперименты по редактированию генома клеток человеческих эмбрионов, но провели четкую грань между фундаментальной наукой и клиническими применениями технологии. К примеру, в своем заявлении о генетической модификации клеток эмбрионов человека Хинкстонская группа ( Hinxton Group ) – глобальная сеть специалистов по этике и выработке государственной политики, ученых и юристов – превозносила невероятные перспективы редактирования генов в области общественного здравоохранения и советовала проводить фундаментальные исследования безо всяких ограничений по жизнеспособности эмбрионов [263] Hinxton Group, “Statement on Genome Editing Technologies and Human Germline Genetic Modification”, September 3, 2015, www.hinxtongroup.org/Hinxton2015_Statement.pdf. . И хотя авторы заявления признавали, что пока что клиническое использование редактирования генов недопустимо, они все же отмечали:

Когда все правовые требования, а также требования по эффективности и безопасности будут выполнены, могут появиться нравственно допустимые возможности применения этой технологии в области репродуктивного здоровья человека, хотя при этом обязательно потребуется их дальнейшее обстоятельное обсуждение.

Коротко говоря, статья Хуана прорвала дамбу и вниз по течению хлынула волна публичных высказываний, смывшая любые надежды на быстрое достижение общественного консенсуса.

Обеспокоенные ученые, политические деятели и рядовые граждане должны были действовать быстро, чтобы начать глобальную дискуссию, которой добивались мы с соавторами. Мы едва успели опубликовать наш обзор до выхода статьи Хуана, а споры вокруг редактирования клеток эмбрионов человека стремительно разгорались. Вдобавок ко всему пошли слухи о том, что и другие исследовательские группы в Китае планируют эксперименты на человеческих эмбрионах с использованием CRISPR или даже проводят их [264] Cyranoski and Reardon, “Chinese Scientists.” . И не только в Китае: в сентябре 2015-го мы узнали, что ученые из престижного лондонского Института Фрэнсиса Крика запросили разрешение на аналогичную работу [265] D. Cressey, A. Abbott, and H. Ledford, “UK Scientists Apply for License to Edit Genes in Human Embryos”, Nature News , September 18, 2015. . Стало очевидно, что область знания не будет ждать, пока ученые или общество придут к компромиссу, возможность которого становилась все более призрачной.