Стивен Бухманн - Забытые опылители

Однако не все монархи вокруг нас ещё могли летать, или хотя бы находили силы трепетать крыльями. Один ослабевший монарх медленно полз по траве между моими ногами, а затем свалился на землю. Он прилетел в Мичоакан три месяца назад, совершив более чем 2000-мильный перелёт с севера, и все жировые запасы, которые могли бы оставаться у него, были теперь почти исчерпаны. Долгая миграция и прохладная зима настолько истощили его силы, что он не сможет получить достаточно калорий из цветочного нектара в этих местах, чтобы выживать хотя бы до следующей недели. В течение среднестатистической зимовки в приюте дикой природы Эль-Росарио на землю может свалиться целых 20000 монархов на один акр — это добыча для дубоносов, трупиалов, мышей и муравьёв.

На расстоянии нескольких дюймов от ног нашего гида я насчитал три дюжины мёртвых и умирающих бабочек, образующих оранжево-чёрно-жёлто-бежевое месиво из бабочек поверх вулканических булыжников на склоне горы. Изгибаясь дугой, среди этого кладбища беспозвоночных ползла с остановками гусеница пяденицы; её окраска была почти такой же, как у ныне безжизненных монархов. Другие оставались в мире живых: один сел отдохнуть на голову Стива, а другой в это же время прицепился прямо к моим джинсам, где некоторое время трепетал крыльями перед тем, как вернуться к неподвижным массам сородичей, цепляющимся за ближайшую пихту оямель.

Прямо над нами разворачивалось другое зрелище, достойное созерцания. Яркая черепица из десятков тысяч монархов колыхалась в бризе, образуя единое целое с ветвями священной пихты, словно они сами были пучками пихтовых игл. Я запрокинул голову назад и взглянул прямо вверх: в каждом столбе воздуха, который поднимался между деревьями, находились тысячи других монархов, и они взмывали вверх, едва только первые лучи солнечного света пробились в лес, согревая их и побуждая лететь к ближайшим нектароносным растениям и водоёмам, чтобы утолить их общую жажду.

Когда я разговаривал с лепидоптерологом Уильямом Кальвертом, который провёл большую часть зимы, пытаясь устроить перепись зимовочных мест монарха в Сьерра-Мадре в Мичоакане, он сказал, что, по его оценке, до 30 миллионов бабочек собралось на территории немногим больше 12 акров, распределённой всего лишь по пяти официально охраняемым убежищам на соседних горных хребтах. Ещё одним из наших компаньонов по путешествию был Боб Пайл, основатель организации “The Xerces Society”, ставящей своей целью охрану беспозвоночных. Он назвал это «самым большим в мире скоплением живых организмов и их покойных родственников». Пожилой мексиканский крестьянин выразился иначе, когда шёл со мной по тропе, ведущей в Эль-Росарио: «Это святилище монархов, но также и их пантеон…»

Старик был прав. Десятки миллионов монархов переживают зиму благодаря специфической микросреде, которую предлагает им Сьерра Эль-Кампанарио, но в то же самое время там могут умереть миллионы из них. В течение большей части зим лишь от 5 до 10 процентов всей популяции убивают режущие клювы кассиков, дробящие клювы дубоносов, укусы ещё примерно 40 видов других потенциальных хищников или пронизывающие морозы зимних ночей. Но наш местный гид Хомеро рассказывал мне истории о том, что случалось с монархами, когда снежные бури добираются до высочайших хребтов Мичоакана. Когда несколько лет назад пришёл один снегопад с морозом, треть всех монархов была убита одним махом.

Уязвимость к непредсказуемым случайностям такого рода может на первый взгляд быть в порядке вещей — мигрирующие бабочки должны всей своей массой отправиться куда-то дальше. Но вся беда состоит в том, что мигрирующие монархи в настоящее время собираются вместе и переживают зиму на таком небольшом количестве участков, потому что значительная часть прежде подходившей им среды обитания была безвозвратно изменена. Монархи очень привередливы к структуре полога леса. Фактически же они делают остановку лишь в немногих из возможных участков леса, доступных им в местах зимовки в прибрежных районах Калифорнии и Поперечной Вулканической Сьерры в центральной части Мексики. Хотя эти две области характеризуются совершенно различным набором видов деревьев в лесах, они обе предлагают насекомым сомкнутый полог леса, обеспечивающий узкий диапазон прямого солнечного излучения и отражённого света, создающий для многих монархов буфер от климатических крайностей. Лесные участки также связаны с зимними источниками нектара, достаточным количеством стоячей воды, которую могут пить измученные жаждой монархи, и карманами прохладного влажного воздуха, который предохраняет их от дальнейшего обезвоживания.

Нетронутые леса священной пихты оямель в настоящее время составляют менее 2 процентов от общей площади территории Мексики — и среди этих 2 процентов достаточно большие участки леса с необходимыми водой, нектароносными растениями и подходящими температурами занимают ещё меньшую площадь. Многие некогда благоприятные лесные местообитания уже были расчищены для нужд сельского хозяйства, вырублены на древесину, пострадали от перевыпаса скота, а в других случаях деградировали из-за жуков-короедов и карликовой омелы. (Последние два вида встречаются маленькими очагами естественного происхождения.) Когда в центральной Мексике осталось всего лишь десять мест зимовки общей площадью менее 100 акров, подходящих для их использования монархами — и лишь пять из них законодательно охраняются — мигрирующие бабочки, возможно, начали скапливаться на них в концентрациях, значительно превышающих таковые в недавнем прошлом.

Та же самая тенденция оказывается справедливой в отношении зимующих монархов Калифорнии. Больше 21 участка из тех, что в прошлом часто посещались монархами, было уничтожено, а ещё 7 из 15 оставшихся в течение последних нескольких десятилетий были значительно повреждены калифорнийскими агентами по земельной собственности. Соответственно, Боб Пайл с успехом добился официального признания Международным Союзом Охраны Природы (МСОП) миграций монарха явлением в статусе «угрожаемого», хотя сам по себе вид Danaus plexippus не относится к видам, которым угрожает опасность в масштабах всей Земли.

Но есть и иная точка зрения на масштабный феномен монарха. Биолог Ричард Уэйн-Райт утверждал, что очень плотные и многочисленные зимовочные скопления монархов в Калифорнии и Мексике фактически были вызваны сведением лесов Северной Америки на площади в 300 миллионов акров — процессом, который начался через несколько веков после Колумба. Согласно Уэйн-Райту, лишь после 1864 года, когда сведение лесов приобрело значительные масштабы, монархи начали расширять свой ареал и концентрироваться лишь на немногих зимовочных участках. Превращение лесов в луга и пастбища, говорит он, фактически расширило ареал и повысило численность ластовня, который является источником алкалоидов для личинок и взрослых особей монарха. (Они откладывают горькие ядовитые алкалоиды ластовня в тканях своего тела, чтобы защитить себя от хищников — которые получают дозу «обучения с одной попытки», съев одну из этих красавиц, а затем извергнув её с рвотой.) Уэйн-Райт утверждает, что «великолепные ежегодные циклы миграций, встречающиеся только в популяциях монархов Северной Америки, эволюционировали в их современном виде в результате катастрофических экологических изменений, вызванных европейскими колонистами — это [то, что он называет] гипотеза Колумба».