Ли Дугаткин - Как приручить лису (и превратить её в собаку). Сибирский эволюционный эксперимент

Дмитрию и Людмиле пришлось еще раз столкнуться с таинственной сложностью этих тонких взаимодействий, когда они решили снова попытаться получить приплод от ручных лис в нетипичное время. Людмила обнаружила, что не только самки, но и некоторые «элитные» самцы сексуально активны и готовы к спариванию уже осенью, задолго до января, когда у лис открывается обычное зимнее «окно» для этого. На сей раз это произошло без всяких манипуляций с количеством света. Причина заключалась в селекции на «одомашненное» поведение. Осенью решено было попробовать свести вместе этих самцов и самок и выяснить, произойдет ли спаривание, а если произойдет, то смогут ли самки забеременеть. На этот раз все прошло успешно, и, хотя в некоторых случаях дело закончилось выкидышем, несколько самок успешно произвели на свет потомство. Исследователи сделали еще один большой шаг к достижению цели эксперимента. Был получен положительный ответ на вопрос, смогут ли животные, которых специально отбирали с целью одомашнивания, приносить приплод чаще чем раз в год. Все испытывали немалое волнение, и больше всех Дмитрий. Как вспоминает Людмила, когда «мы получили щенков, Беляев отправился в институт и собрал сотрудников на экстренное заседание в конференц-зале». Там он торжественно объявил своим подчиненным: «Вот результат, которым вы должны гордиться. Вот результат, которым можно даже и хвастаться».

Однако у этой победы имелась и теневая сторона: лисы-матери смогли родить щенков, но оказались не способны их вырастить. В их организме вырабатывалось слишком мало молока, но даже эти капли почти не доставались детенышам. Большинство матерей просто игнорировали новорожденных. Людмила и ее команда делали все возможное, чтобы спасти малышей, пытаясь кормить их из бутылочек. Увы, старания оказались напрасными, никто из лисят не выжил.

В полном соответствии с гипотезой, выдвинутой Дмитрием за много лет до этого, дестабилизирующий отбор вызвал изменения в генетической системе у лис, однако некоторые детали тонко настроенного репродуктивного цикла оказались рассинхронизированы. На протяжении длительного времени, пока шло одомашнивание собак и кошек, коров и свиней, изменения в давлении отбора, вызванные человеком, обеспечили «перенастройку» репродуктивной системы у этих видов, так что самки стали давать достаточно молока и проявляли инстинкт заботы о потомстве чаще чем раз в год. Стало ясно, что причиной этого была направленность селекции. Естественный отбор сможет закрепить способность к более частому размножению только в том случае, если родители окажутся в состоянии выкормить и защитить свое потомство, а люди начнут проводить селекцию животных по этому принципу. Экспериментальный процесс доместикации продвинулся уже достаточно далеко, чтобы черно-бурые лисы смогли давать приплод дважды в год, но все-таки не настолько, чтобы самки проявляли заботу о потомстве. Следующим шагом должно стать появление лис с выраженным материнским инстинктом и к тому же имеющих достаточно молока. Однако, как говорит Людмила, репродуктивная система «не может измениться в одно мгновение».

Начало 1980-х гг. оказалось необычайно продуктивным временем в проведении эксперимента. Казалось, что разгадка глубоких биологических изменений, произошедших с лисами, близка. Однако конец десятилетия стал временем больших испытаний. В 1979 г. Советский Союз вторгся в Афганистан, и политике разрядки в отношениях с Западом наступил конец. Президент США Джимми Картер оказывал скрытую поддержку афганским повстанцам, противостоявшим Советской армии. Эта помощь только увеличилась, когда президентом стал Рональд Рейган. При нем США начали проводить политику наращивания военной мощи. Администрация президента, руководствуясь так называемой доктриной Рейгана, поддерживала антисоветские силы и движения в Латинской Америке, Африке и Азии. Предпринимались экономические меры для подрыва советского могущества.

Новые трения грозили свести к нулю взаимодействие между учеными по разные стороны железного занавеса, взаимодействие, для налаживания которого Беляев приложил столько усилий. Политика вновь разделила их. Одним из ученых, кого удручала эта ситуация, был Обри Мэннинг, тот самый генетик, который в 1971 г. вышел на контакт с Дмитрием и пригласил его на этологическую конференцию в Шотландии. «Я ощутил тогда всю нелепость этого разделения, – вспоминает Мэннинг. – Мы оказались на самом дне. Контакты между русскими и западными учеными практически прекратились» {83} 83 Обри Мэннинг, интервью с авторами по скайпу. . Мэннинг решил, что надо предпринять какие-то действия, и написал Беляеву, что хотел бы посетить Академгородок и увидеть экспериментальных лис. Если, конечно, такой визит вообще возможен. Их переписка не прерывалась, так что Мэннинг был хорошо осведомлен о замечательных открытиях, сделанных с того времени, как Дмитрий выступал на конференции в Шотландии.

Беляев незамедлительно ответил, что всегда будет рад приезду коллеги. Больше того, Институт цитологии и генетики берет на себя все расходы, связанные с его пребыванием в СССР, так что Мэннингу оставалось позаботиться только об авиабилетах. «Я обратился в [Лондонское] Королевское общество», – вспоминает Мэннинг, – и объяснил, почему так важно установить такой контакт. И Общество решило выделить мне грант на поездку».

Мэннинг прибыл в Новосибирск весной 1983 г. Как он вспоминает с усмешкой, «меня встречали как особу королевской крови. В то время визитеры с Запада появлялись так редко, что мой приезд выглядел как нечто особенное». В честь гостя организовали череду официальных обедов, куда являлись директора других институтов Академгородка вместе с женами. По словам Мэннинга, это были великолепные пиршества, с «гигантскими подносами, полными разных деликатесов». Незнакомый с русской традицией обильного застолья с несколькими переменами блюд, британский гость был «немало ошарашен», когда на первом же обеде, съев все, что лежало на его тарелке, он услышал, что главные яства еще впереди. Также его удивило, что в перерывах между блюдами присутствующие устраивали перекуры. «Ты знаешь, у нас в Британии такое невозможно, – сказал он Дмитрию. – Никто не осмелится закурить, пока не выпьют за здоровье королевы, а это бывает только в самом конце застолья, когда подается кофе». «Кажется, самое время поднять тост за королеву, Обри», – тут же провозгласил Беляев. Мэннингу только и оставалось, что поднять бокал и воскликнуть: «За королеву!» В этот момент он понял, каков на самом деле его друг. «Очаровательный момент, – вспоминает Мэннинг. – Это было так типично для Дмитрия – обратить неловкую ситуацию в шутку. Мне это нравилось».