Александр Зубов - Становление и первоначальное расселение рода «Homo»

В 1967 году австралийский антрополог Ален Торн нашел в районе пресноводного озера Кау Свэмп, близ реки Меррей, массивный и крупный мужской череп, отлчающийся чрезвычайно примитивным краниологическим комплексом (Кау Свэмп 1) и части посткраниального скелета. Череп характеризуется низким, «убегающим» лбом, массивными надбровными дугами (о которых некоторые исследователи считают возможным говорить как о надбровном валике (Johanson & Blake, 1996), широким, низким, прогнатным лицом, выраженным альвеолярным прогнатизмом, широким грушевидным отверстием, низкими орбитами, очень большой толщиной костей, «крышеобразной» формой свода. Вскоре был обнаружен еще один скелет индивидуума мужского пола (Кау Свэмп 5), который по краниологическому комплексу очень сходен с первым. Специальный анализ показал, что череп Кау Свэмп 5 имеет искусственную деформацию, по-видимому ритуальную. Вместе со скелетом найдено много украшений из костей животных и раковин. В этом же месте раскопок найдены останки по крайней мере 40 индивидуумов, — взрослых и детей, — живших в период времени от 9,5 до 14 тыс. лет до современности. Древность черепов Кау Свэмп 1 и 5 равна примерно 13 тыс. лет, т. е. по времени (а также по морфологии) они очень близки к экземплярам Тальгай и Кохуна. Комплекс «Тальгай-Кохуна-Кау Свэмп» представляет собой позднеплейстоценовый-раннеголоценовый тип древнеавстралийского населения, который долго сохранялся на территории континента, что доказывается находками черепов в Моссгил (6000 лет) и Коссак (6500 лет), сходными с описанными выше по общей массивности, про-гнатности, долихокрании, сильно выраженному надглазничному рельефу. Близкую датировку имеет фрагментарный экземпляр из Тартанга ( Кабо, 1968 ). Экземпляр Коссак, — череп 40 летнего мужчины, найденный на западном побережье Австралии, обнаруживает несомненное сходство с черепами группы Тальгай-Кохуна, что показывает широкое распространение данного архаичного комплекса на территории Австралийского континента.

Рассмотренный выше архаичный комплекс выражен также в серии черепов из Арнхемленда (северная Австралия), описанной чешским антропологом Я. Елинеком ( Jelinek, 1979 ) и состоящей из 8 мужских, 4 женских, одного юношеского и одного детского черепов, которые обнаруживают ярко выраженные черты архаизма: сильное развитие надбровного рельефа, низкий, «убегающий» лоб, низкое расположение наибольшей ширины мозговой коробки, резкий перегиб затылочной кости. Максимально выражены архаичные признаки на черепе № 13 из места раскопок в Балмен Горж. Датировка не сообщается. Я.Елинек склонен видеть в этих морфологических особенностях черты Homo erectus. Нужно заметить, что приводимые чешским исследователем размерные характеристики говорят о значительной вариабельности в пределах описываемой серии, причем практически по всем признакам. Например, в мужской группе продольный диаметр черепа имеет размах изманчивости от 171 до 186 мм, поперечный — от 120 до 133 мм, высотный — от 124 до 140 мм, скуловой — от 130 до 136 мм, высота орбиты — от 29 до 37 мм, ширина грушевидного отверстия — от 26 до 32 мм, наклон лба — от 54 до 63°, общий лицевой угол от 54 до 69°. Эти данные затрудняют восприятие серии как единого антропологического типа. Возможно, здесь сыграла роль метисация между различными прибывающими с севера волнами мигрантов.

Из двух выделенных выше протоавстралийских комплексов складывался современный тип австралийских аборигенов, и трудно сказать, какая из двух волн заселения внесла больший вклад в формирование физического типа последних. Некоторые антропологи считают, что более значительную роль сыграли представители кейлорского типа. Мне кажется, что все было как раз наоборот и тальгайско-кохунская волна — более поздняя и, вероятно, более многочисленная, перекрыла древний субстрат. Так или иначе, сложилась очень своеобразная группа человечества — «австралийская раса», которую выделяли уже антропологи начала XIX века. Позже, в конце того же века, Н. Н. Миклухо-Маклай и Томас Гекели подтвердили правильность этого взгляда на австралийских аборигенов и высказали мнение, что коренное население Австралии более или менее однородно. Этот последний тезис, как мы видели выше, является спорным: в мировом масштабе на первый взгляд население кажется действительно единым, особенно по комплексу характерных, довольно редких особенностей. Однако, более углубленный анализ приводит к другим выводам. Я. Я. Рогинский и М. Г. Левин в книге «Антропология» упоминают работы антрополога Дж. Метью, который выделил в составе аборигенного населения Австралии три компонента: папуасский, дравидийский, малайский. Эта точка зрения, правда, не была поддержана другими исследователями, но и гипотеза «австралийского гомотипа» встретила много возражений.

Выше был рассмотрен краниологический материал, дополнивший данные, относящиеся к массивному тальгайско-кохунскому типу. Теперь нужно сказать, что и новые сведения о более грацильном кейлорском варианте также продолжали поступать в XX веке. Настоящей сенсацией явились результаты раскопок в районе Вилландра Лэйкс, где было сделано чрезвычайно важное открытие, заставившее пересмотреть датировку первоначального заселения Австралийского континента: к западу от Сиднея, близ озера Мунго был найден полный скелет взрослого мужчины, обозначенный в каталоге «Мунго 3». Археологи считают это погребение ритуальным. Находка замечательна прежде всего тем, что она представляет собой самый древний на данный момент скелет человека на всем континенте. Первая оценка возраста захоронения, — 26–30 тыс. лет, — вскоре была заменена на 32–35 тыс. лет, а применение новых методов (уран и электронно-спиновый резонанс) «удревнило» Мунго 3 до 62 тыс. лет. Считается, что эта датировка как раз совпадает со временем появления древнейших людей в Австралии, так что индивидуум, скелет которого найден в погребении Мунго 3, вполне возможно, был одним из «первых австралийцев». Череп Лейк Мунго 3 характеризуется низким сводом, покатым, «убегающим» лбом, т. е. обычным для древней Австралии архаизмом, однако по ряду других показателей (относительная грацильность, не очень сильно выраженный надглазничный рельеф) он более «анатомически прогрессивен», чем экземпляры из Тальгая и Кохуны, в силу чего исследователи относят эту находку к кейлорскому варианту. Такой вывод был предсказуем уже на основании известного соотношения тальгайско-кохунского и кейлорского типов: более архаичный матуризованный краниологический комплекс в Австралии был более поздним по сравнению с грацильным.

Антропологи и археологи, занимающиеся проблемами формирования населения Австралии, так же, как их коллеги — американисты, спорят относительно числа волн первоначального заселения континента. Есть сторонники одной, двух, трех волн, а также перманентной «капельной» миграции. Мне представляется, что наличие двух четко разграниченных антропологических комплексов в древнем населении Австралии является определенным свидетельством в пользу гипотезы двух основных потоков мигрантов из Азии (от других континентов Австралия была всегда изолирована огромными водными пространствами).