Роберт Сапольски - Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Это не означает, что у наивных, «неиспорченных» цивилизацией ОС при дележке обходится без сложностей. Боэм отмечает, что!кунг, например, постоянно ворчат, что им недодали мяса. Это своеобразный фон социального регулирования.

Круговая взаимопомощь.В следующей главе мы обсудим реципрокный альтруизм (взаимообразную помощь) между двумя людьми. Боэм подчеркивает, что кочевые ОС вместо этого практикуют как раз круговую взаимопомощь. Человек А помог Б; теперь, по социальным нормам, Б обязан помогать не столько А, сколько В. В, в свою очередь, поможет Г и т. д. Такое круговое кооперирование идеально подходит тем, кто охотится на крупного зверя и для кого срабатывают два основных правила: а) обычно охота не приносит тебе добычи; б) если охота удачна, то у тебя появляется больше еды, чем твоя семья способна съесть, так что можно без особого ущерба для себя поделиться с другими. Поэтому в общине ОС лучшая защита от возможного завтрашнего голода – это накормить своих товарищей сегодняшней добычей.

Предотвращение деспотии.В следующей главе мы остановимся также и на том, как эволюция оттачивает способность распознавать обман (когда кто-то не выполняет своих ответных обязательств в ситуации социального взаимного договора). Для кочевых ОС не так важно наказывать скрытое шельмовство, как пресекать явное запугивание и злоупотребление властью. ОС постоянно настороже, не проявит ли себя кто хулиганом и притеснителем.

Сообщества ОС тратят массу коллективных усилий, чтобы упрочить справедливость, круговую поддержку и избежать деспотии. Это достигается с помощью невероятно эффективного механизма регулирования социальных норм – сплетен. ОС сплетничают безостановочно, и темы сплетен, по данным исследования Полли Висснер из Университета Юты, совершенно обычные: как кто-то высокостатусный нарушил правила {536}. Вроде как местное издание журнала People для обсуждения у костра [286]. Сплетни выполняют несколько функций – фантазии сравниваются с реальностью («Это я чего-то не понимаю или он действительно полный дурак?»), передаются новости («Угадайте с двух раз, у кого на охоте заболела нога в самый ответственный момент»), принимается общее решение («Мы должны что-то с этим парнем делать»). Сплетни – мощнейшее оружие для поддержания социальных норм.

Культуры ОС действуют по тем же схемам: их носители подвергают дрянных людей коллективному осуждению, стыдят, высмеивают и сторонятся их, не разговаривают с ними, не делятся добычей, наказывают физически (легко), изгоняют или в качестве крайней меры убивают (это делает или вся группа сообща, или выборный палач).

Боэм отметил такие законные убийства в половине «нетронутых» культур ОС. За какие прегрешения столь сурово наказывали? За убийство, попытку узурпировать власть, злокозненное колдовство, кражу, отказ делиться, предательство своей группы и, естественно, нарушение сексуальных табу. Перед тем как применять крайнюю меру, обычно многажды пробовали действовать всеми другими способами.

Так кого же предпочесть, Гоббса или Руссо? Комбинацию того и другого – вот мой довольно бесполезный ответ. Из всей этой длинной главы ясно только то, что приходится очень точно определять, о чем идет речь: а) об ОС или других традиционных формах жизнеобеспечения; б) о кочевниках или оседлых племенах; в) обо всей известной информации или лишь о крайних случаях; г) о ситуациях, когда члены сообщества убивают друг друга или когда их убивают пришельцы с ружьями, позарившиеся на их земли; д) о шимпанзе как о наших двоюродных братьях или шимпанзе, ошибочно принимаемых за наших предков; е) о шимпанзе как о наших ближайших родственниках или о шимпанзе и бонобо как о наших ближайших родственниках; е) о войне или убийстве, когда во время активных военных действий снижается уровень насилия внутри группы, потому что люди сплачиваются против общего врага; ж) о современных ОС, обитающих в стабильных, богатых ресурсами районах с минимальным контактом с внешним миром, или о современных ОС, вытесненных на окраинные земли и сообщающихся с остальной цивилизацией. И как только мы определимся, ответ вырисуется довольно ясно. Те ОС, которые населяли мир сотни тысяч лет, ангелами не были и отлично умели убивать друг друга. Тем не менее войны – и в их современном кошмарном виде, и в доисторическом урезанном – случались редко, пока большинство людей не оставили присущую ОС кочевую жизнь. В истории человечества нет общей линии непрерывно нарастающих конфликтов, если смотреть в масштабе всего развития нашего вида. По иронии судьбы выводы Кили в неявном виде это подтверждают: он подсчитал, что 90–95 % сообществ вовлечены в военные действия. А кого он назвал в качестве исключения? Кочевых ОС.

И это подводит нас к вопросу о сельском хозяйстве. Скажу прямо, без экивоков: я считаю, что создание сельского хозяйства возглавляет список глобальных ошибок, которые совершило человечество за всю свою историю, – вроде провального маркетингового хода Coca-Cola с напитком New Coke или неудачи форда Edsel [287]. Организовав сельское хозяйство, люди оказались зависимы от нескольких видов окультуренных растений и прирученных животных вместо того, чтобы полагаться на богатство разнообразных природных источников питания. Засухи, болезни растений и животных – все это могло погубить их теперь единственный источник жизнеобеспечения. Сельское хозяйство подтолкнуло людей к оседлому образу жизни и привело к тому положению, которое ни один из приматов не позволяет себе из соображений гигиены, а именно к жизни в непосредственной близости от своих экскрементов. Сельское хозяйство ведет к образованию излишков, а впоследствии к неравномерному их распределению, что порождает социоэкономический разрыв такого масштаба, по сравнению с которым любая самая жесткая иерархия приматов покажется детской шуткой. А уж отсюда короткими перебежками – и вот мы уже добрались до историй про мистера Макгрегора [288], преследующего Кролика Питера, и до людей, распевающих «Оклахома» [289].

Может быть, я немного преувеличиваю. Тем не менее для меня достаточно очевидно, что войн со всеми их ужасами не было, пока люди не приступили к масштабной трансформации мира, не окультурили дикие клубни и теосинте, превратив его в кукурузу, не начали сеять полбу, не приручили тура и, конечно же, волка.

Первая половина этой главы описывала положение «культурных» дел на сегодняшний момент; во второй обсуждалось, как мы к этому пришли.

Сегодняшнее «положение дел» представляет собой разнообразие культурных вариаций. С биологической точки зрения самое интересное – как мозг формирует культуру, которая формирует мозг, который формирует… Поэтому мы называем этот процесс ко эволюцией. Мы увидели некоторые ее частные свидетельства: к примеру, среди представителей различных культур имеются заметные различия в распределении аллелей генов, отвечающих за соответствующее культуре поведение. Но подобная корреляция не слишком выражена. А вот детские годы имеют решающее значение, тогда закладывается культурный формат, который человек несет дальше и передает следующим поколениям. В этом смысле самым важным для понимания связи генетики и культуры является отложенное созревание лобной коры: генетическая программа позволяет эволюционно молодой лобной коре дольше не подчиняться контролю генов, а вместо этого дать возможность окружающей среде и культурным нормам выполнить роль скульптора. Возвращаясь к исходному посылу первых страниц этой книги, напомним: чтобы кого-то ударить, много ума не нужно. Но нужен сложный, восприимчивый мозг, чтобы выучить соответствующие данной культуре ситуации, в которых этот удар считался бы приемлемым действием.