Анастасия Казанцева - В интернете кто-то неправ!

В публичных дискуссиях (например, во время обсуждения ГМО в рамках просветительского проекта thinkkazan.com ) Ирина Ермакова приводит такой аргумент: раньше ЭКО никто не пользовался, а теперь многие люди пользуются, так вот: это всё генетически модифицированные организмы виноваты (моя версия — что виноват нобелевский лауреат Роберт Эдвардс).

История с любовью закончилась хорошо — точнее, до сих пор не закончилась. Через два дня после того, как мне подтвердили грант (и отказываться от поездки стало уже поздно), мужчина моей мечты внезапно осознал, что надо бы ему все-таки со мной замутить. Теперь вот сидит на кухне и жужжит, что я пишу книжку и уделяю ему мало внимания.

Как выяснилось при внимательном рассмотрении, сама научная статья [1] (почти никем не процитированная, опубликованная в довольно скромном журнале) состояла из умозрительных рассуждений о механизмах эволюции и не содержала, разумеется, никаких отсылок к разумному замыслу. Но зато у нее был то ли очень расширенный перевод, то ли очень вольный пересказ на русскоязычном религиозном сайте machanaim , и вот он-то и произвел на лектора глубокое впечатление. Лектор утверждал, что этот вольный пересказ заверен автором исследования-первоисточника, но сам автор впоследствии это опроверг, так что теперь текст удален.

«Даже пользуясь словом «двоемыслие», необходимо прибегать к двоемыслию».

На эту тему есть несколько взаимодополняющих гипотез. Самое простое объяснение звучит так: содержание кислорода, производимого фотосинтезирующими организмами, приблизилось к современному значению, некоторые животные почувствовали себя бодрее и стали проворными хищниками, а среди тех, кто быстро плавать не умел, получили серьезное преимущество те, кто умел строить твердые структуры из карбоната кальция. Гены, необходимые для этого, судя по их сходству у современных животных [12], были унаследованы многоклеточными еще от их общего предка.

По моим наблюдениям, современные биологи вообще относятся к понятию вида с гораздо меньшим трепетом, чем авторы школьных учебников. Для биологических исследований (когда речь не идет о систематике) единство живого обычно играет намного более существенную роль, чем те отдельные детали, которые отличают живых существ друг от друга. Границы между близкими видами регулярно оказываются размытыми, и это никого особенно не беспокоит. Вон в 1993 году домашнюю собаку официально разжаловали из отдельного вида ( Canis familiaris ) в подвид волка ( Canis lupus familiaris ), и ничего, мир не рухнул.

По крайней мере, с точки зрения скрещиваний с неандертальцами. Так-то в Африке тоже параллельно существовали разные виды гоминид, просто у нас еще нет их расшифрованных геномов, чтобы оценить, какого рода отношения связывали их с нашими прямыми предками.

Без восхищения неандертальцами не обходится ни одна книга об антропогенезе. Наверное, лучшая из научно-популярных книг, полностью посвященных этому виду людей, — это «Неандертальцы: история несостоявшегося человечества» Леонида Вишняцкого.

Краткий и хорошо структурированный перечень основных групп доказательств эволюции — экспериментальных, молекулярно-генетических, эмбриологических, палеонтологических и так далее — опубликован на сайте Александра Маркова: http://evolbiol.ru/evidence.htm.

В Москве принято считать, что аллель (один из альтернативных вариантов одного и того же гена) — это слово мужского рода, а в женском роде его употребляют только петербуржцы. Тем не менее gramota.ru (со ссылкой на Орфографический словарь РАН) выступает в данном вопросе на стороне Северной столицы.

Люди, читавшие мою первую книжку (или другой научпоп о любви), на этом месте наверняка вспомнили об экспериментах Ларри Янга по превращению полигамных полевок в моногамных с помощью внедрения в мозг альтернативной версии гена, кодирующего вазопрессиновый рецептор.

На самом деле формальное нарушение правил тоже было, хотя и несущественное: эликсирами тогда полагалось называть растворы лекарств в этиловом спирте, а не в чем-либо еще. По крайней мере, эта юридическая тонкость позволила сотрудникам FDA провести срочное изъятие лекарства без каких-либо нарушений действующего законодательства.

Если вы хотите выяснить, есть ли дефицит белка у вас, то существуют два способа: либо завести аккаунт на любом сайте для худеющих и пару недель тщательно записывать все съеденное (сайт расскажет, насколько состав вашей пищи соотносится с рекомендуемым), либо сдать анализ крови и обратить внимание на уровень альбумина (когда организм начинает подъедать собственные запасы из-за того, что его плохо кормят, он начинает как раз с этого белка).

А низкий индекс массы тела автоматически подразумевает низкий риск заболеть диабетом 2-го типа.

Размер порции рассчитывался по-разному в зависимости от типа еды. Для бекона ее приравняли к 13 граммам, для хот-дога к 45, для салями к 28.

Есть насекомых нам, в силу культурных особенностей, противно. Это иррациональный стереотип: жители Азии от него не страдают; жителей Европы не смущает идея есть ракообразных. Даже если стереотип не менять, мы спокойно едим насекомых, когда мы об этом не знаем. Маленькие осы, опылившие инжир, остаются у него внутри, что ставит под сомнение его кошерность. Обсуждать это обстоятельство религиозные евреи начали только тогда, когда биологи до этих ос докопались, а до этого никто не беспокоился. Так же и сосиски можно обогатить белком с каким-нибудь красивым названием, и никто не будет знать, что он получен из сверчков.

Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН.

Между прочим, очень модная еда среди фанатов ЗОЖ. Примерно из того же списка, что и ягоды асаи, семена чиа и прочая, извините за выражение, киноа.

Отдельный вопрос — а так ли важно человеку, чтобы антиоксидантов, поступающих с пищей, было «побольше»? Далеко не факт, на самом деле.

«От одного полюса Земли до другого соединения имеют одинаковый состав и одинаковые свойства. Никакой разницы нет между оксидом железа из Южного полушария и Северного. Малахит из Сибири имеет тот же состав, как и малахит из Испании. Во всем мире есть лишь одна киноварь», — писал в начале XIX века французский химик Жозеф Луи Пруст (во всяком случае, эта цитата кочует из учебника в учебник).