Стивен Хёрд - Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев

Примерно таким же образом Джордж Френч Ангас в 1849 г. дал ньяле (южноафриканской антилопе) название Tragelaphus angasii , но не для того, чтобы увековечить себя; он написал, что название angasii присвоено «в честь моего уважаемого отца, Джорджа Файфа Ангаса, эсквайра» [41] Angas 1849, рис. XXIX. . (На самом деле Ангас указал, что название предложил некто по фамилии Грей из Зоологического общества Лондона. Неясно, какой из нескольких Греев это мог быть, но в любом случае Ангас был первым, кто опубликовал название, поэтому он и считается его автором.) Полагаю, что путаница в таких случаях, как у Картрайта, Сабины или Ангаса, вполне понятна. В конце концов, определенный вывод напрашивается сам собой, а истинные намерения автора названия распознать не всегда легко. Если этимология названия и объясняется, то обычно где-то в недрах научной статьи, нередко опубликованной в малоизвестном журнале, которую сможет найти только очень заинтересованный (или очень хорошо разбирающийся в теме) читатель. Поэтому ученый, желающий назвать вид в честь члена своей семьи, часто использует имя, а не фамилию – примером может послужить паук-скакун Icius kumariae , которого Джон Калеб недавно назвал в честь своей (видимо, не боящейся пауков) жены Кумари.

Иногда название действительно дается автором в честь самого себя, но по чистой случайности. «Подождите, – скажете вы, – как можно случайно назвать вид в свою честь?» И снова все упирается в формальную сторону дела. Приоритетным считается название, приведенное в самой первой публикации, – звучит просто, но случаются накладки, из-за которых нетерпеливый автор, спешащий дать название виду, может попасть впросак. Так, например, произошло с рыбой Aphyosemion roloffi Roloff. В 1930-е гг. аквариумист-любитель Эрхард Ролофф нашел в Западной Африке рыбу из семейства карпозубых и счел ее новым видом. Он послал образцы Эрнсту Ахлю, ихтиологу из берлинского Музея естественной истории, и Ахль подготовил описание с названием Aphyosemion roloffi – в честь Ролоффа, обнаружившего новый вид. В этом нет ничего необычного, и, если бы Ролофф немного подождал, история бы так и закончилась. Однако он не удержался и написал статью в журнал аквариумистов, в которой упомянул новый вид и его название. Тем временем в силу определенных обстоятельств публикация статьи Ахля была отложена до 1938 г., а статья Ролоффа вышла раньше, в 1936 г., и по правилам номенклатуры автором названия стал сам Ролофф, а не Ахль. Чуть позже Ролофф снова чуть не попал в ту же ситуацию с еще одной карпозубой рыбой Rivulus roloffi (на сей раз с Гаити). В 1938 г. Ролофф отправил образцы Rivulus помощнице хранителя Британского музея Этельвин Тревавас. Затем он поспешил опубликовать журнальную статью с упоминанием вида и его названия, а публикация Тревавас из-за войны появилась только в 1948 г. На сей раз, видимо к счастью, описание Ролоффа было слишком кратким, чтобы название было признано официально. Иногда название этой рыбы указывают как R. roloffi Roloff – не без тайного удовольствия от порицания самовосхваления, – но все же правильно писать R. roloffi Trewavas, так что в данном случае Ролофф остается вне подозрений. Стремление Ролоффа поскорей использовать названия «своих» видов легко понять; он обожал рыб и наверняка был в восторге от того, что в его честь назвали не одну, а целых две карпозубые рыбы. Впрочем, это обычная ошибка любителя – опередить события и стать первым (путь и случайно), кто опубликовал новое название.

Как и в случаях с Ferussacia bourguignatiana, Cartwrightia cartwrighti и Rivulus roloffi , по большей части названия, данные в честь самого автора, появляются не из-за его эгоистических устремлений, а из-за возникшей путаницы. Бывает дым и без огня. Но порой огонь все же полыхает. В 1785 г. Зигмунд фон Хохенварт назвал в свою честь ночную бабочку Phalaena hochenwarthi – по крайней мере, мы вынуждены это предположить, так как выбор названия он не объяснил. Точно так же в 1937 г. коллекционер и писатель-натуралист Айвен Сандерсон мимоходом упомянул в научно-популярной книге летучую мышь, которую назвал Hipposideros sandersoni . Хотя он ничего не сказал об этимологии названия, можно предположить, что он хотел таким образом застолбить его. Куда яснее ситуация с названием носорога Rhinoceros jamrachi , которое в 1875 г. дал Уильям Джамрах, увидев всего одного живого носорога, отправленного в Англию. Джамрах был торговцем экзотическими животными, а не ученым, но явно был весьма высокого мнения о собственном вкладе в науку. Он пребывал в уверенности, что «его» носорог – это новый, ранее неизвестный вид, и, рассказывая о своем споре с несогласными с ним зоологами, писал: «Я топнул ногой и воздал хвалу науке» [42]. На случай если читателей это не убедит, он закончил статью так: «Я доволен тем, что присвоил название одному из ТРЕХ НОВЫХ ВИДОВ носорогов, которых самолично, живыми, привез в Англию» [43] Jamrach 1875:2. . Так что, хотя Джамрах не говорит прямо, что назвал R. jamrachi в свою честь, это довольно очевидно. К несчастью для Джамраха, он сильно заблуждался: «его» новый носорог был всего лишь еще одним представителем давно известного вида индийского носорога, которому Линней дал название Rhinoceros unicornis задолго до Джамраха. Второй шанс на номенклатурное бессмертие представился ему в 1906 г. с казуаром Casuarius jamrachi (на этот раз названным в его честь Вальтером Ротшильдом), но и тут ничего не получилось, так как оказалось, что такого вида не существует (образец, скорее всего, относился к виду C. benneti , казуар-мурук). Сегодня названия Rhinoceros jamrachi и Casuarius jamrachi – просто невалидные синонимы, а сам Джамрах и «его» носорог с казуаром давно позабыты. Единственное видовое название jamrachi , которое используется сегодня, – это улитка Amoria jamrachii , но только названа она не в честь Уильяма Джамраха, а в честь его отца Чарльза. Так и вижу, как Уильям топает в бешенстве ногами, узнав об этом.

Уловки Линнея и случайное упущение Джамраха могут создать впечатление, что никто никогда не признается в том, что назвал новый вид в честь себя самого. Это верно, но не совсем. Признания в таких вещах встречаются крайне редко, но благодаря некоему полковнику Роберту Тайтлеру есть как минимум один пример, который не вызывает сомнений. Тайтлер был офицером бенгальской армии, служившим в Индии, и увлеченным натуралистом-любителем, который наблюдал и собирал птиц, млекопитающих и рептилий. В 1864 г. он написал короткую статью, описывающую новый, по его мнению, вид циветт с Андаманских островов (как и носорог Джамраха, новая циветта Тайтлера не выдержала испытания временем: вскоре выяснилось, что это просто хорошо известная гималайская циветта, Paguma larvata ). Без долгих предисловий статью он начал так: