Анатолий Молчанов - Население Земли как растущая иерархическая сеть

Главный и фатальный просчет Панова состоит в том, что выступая в качестве «расширителя и продолжателя» концепции исторических циклов Дьяконова – Капицы на биосферу, он объединяет свой ряд с прогрессией Капицы.

Тем самым неявно постулируется, что времена прохождения биосферных и исторических революций, отсчитываемые от точки сингулярности (или их математические ожидания в стохастической модели), есть члены одной прогрессии.

Постановка задачи на линейную регрессию для логарифмов времен биосферных и исторических революций равносильна задаче поиска единой прогрессии для всех этих времен. Поэтому значение знаменателя прогрессии и положение точки сингулярности для объединенного ряда вычислены Пановым при условии (которое он так и не сформулировал!), что биосферный ряд и ряд исторических революций принадлежат одной прогрессии.

Лишь тогда вычисленное им положение точки сингулярности в 2000–2030 гг. может соответствовать действительности. На самом же деле – это не так по ряду причин, одна из которых – абсурдность главного результата, полученного Пановым, в виде биосферного кризиса в первой половине XXI века.

В соответствии с концепцией Большой истории, длительность периодов эволюционного и исторического процесса, выступающего как продолжение эволюции, последовательно сокращается. Но почему члены двух последовательностей: биосферной эволюции и исторического процесса должны принадлежать одной прогрессии?

Если бы Панов ввел для биосферной эволюции отдельную прогрессию, апокалиптических результатов удалось бы избежать. Что должен был бы сделать Панов, будь он серьезным исследователем, выступая со столь сильным заявлением о биосферном кризисе в первой половине XXI века?

Во-первых, убедиться в том, что его биосферная прогрессия «плавно» переходит в прогрессию Капицы, а, во-вторых, и это главное, что эта биосферная последовательность сходится к той же точке сингулярности, причем с заявленной точностью, что и ряд исторических революций Капицы.

Что же он делает фактически? – Соединяет шесть членов своей последовательности с прогрессией Капицы и исследует полученный ряд целиком. Это объединение двух разнородных рядов приводит Панова к абсурдным результатам. Если бы для описания биосферной эволюции была выбрана другая, несколько отличающаяся последовательность дат, – результат был бы тем же.

Положение точки сингулярности на оси времени определяют вовсе не шесть революций Панова, а 12 членов ряда Капицы и особенно его составляющая после неолита, т. е. за последние несколько тысячелетий.

И определяют они, конечно, не биосферную, а реально существующую историческую сингулярность: сингулярность Дьяконова – Капицы. (Здесь термин «сингулярность Дьяконова – Капицы» означает то, что имел в виду И.М. Дьяконов – историческую сингулярность.)

Нет нужды приводить математические выкладки, чтобы понять суть дела. Времена революций в логарифмическом масштабе, отмеченные точками на координатной плоскости, группируются вблизи некоторой прямой, экстраполяция которой и указывает на точку сингулярности. Метод наименьших квадратов или аналогичный позволяет выбрать из всех прямых ту единственную, сумма расстояний до которой от выбранных точек – минимальна.

Историческая составляющая последовательности революций и есть та притягательная доминанта, которая определяет точку сингулярности. Ее точки гораздо лучше отвечают закону прогрессии в сравнении с биосферной составляющей и их в два раза больше.

Положение точки сингулярности на оси времени слабо зависит от шести членов биосферного ряда и почти целиком определяется исторической составляющей. Согласно подсчетам самого же Панова, положение точки сингулярности без учета биосферного ряда – 2027 год, с учетом – 2004-й.

Нужно ли отмечать отдельно, что последовательность биосферных революций Панова, учитывая их малое количество: всего только шесть, учитывая, что даты их свершения – это десятки, сотни миллионов и даже миллиарды лет, а точность этих дат миллионы и десятки миллионов лет – никак не может указывать на биосферный кризис в 2000–2030 гг. Так что кризис Универсальной истории в XXI веке – это не более чем выдумка Панова.

Несмотря на очевидность и даже тривиальность допущенных ошибок, речь не идет здесь, конечно, о какой-либо подгонке. Панов, безусловно, верит в полученные апокалиптические результаты, что прекрасно характеризует его как исследователя. И не испытывая никаких сомнений, определяет сингулярность Дьяконова – Капицы как предельную точку последовательности дат своих планетарных революций. Так, в аннотации и предисловии к книге Панова «Универсальная эволюция и проблема поиска внеземного разума (SETI)», читаем:

«Вводятся представления о масштабно-инвариантном аттракторе планетарной эволюции и его завершении в режиме с обострением «сингулярностью Дьяконова» в первой половине XXI века».

«Удивительной находкой оказалось то, что подход И.М. Дьяконова, который в основу анализа положил последовательность фазовых переходов социальной системы, естественным образом обобщается на всю эволюцию – и биосферы, и цивилизации, начиная с появления жизни на Земле. Эволюция цивилизации в определенном смысле оказывается гладким автомодельным продолжением эволюции биосферы, а точка сингулярности получает статус некоторого переломного или завершающего момента всей четырехмиллиардолетней истории развития жизни на Земле» [9].

Утверждение о том, что И.М. Дьяконов «В основу анализа положил последовательность фазовых переходов…» – откровенная ложь. В своей книге он рассматривает восемь эпох или в его терминологии фаз исторического процесса и междуфазовые периоды как переходы между этими фазами.

Ни о каких фазовых переходах в том смысле, какой в этот термин вкладывает Панов и в каком он понимается в физике, там нет и речи. Вообще же, приведенные выдержки воспринимаются с трудом и представляются полным бредом. Вряд ли эта физикалистская абракадабра имеет хоть какое-то отношение к реальности.

Хуже всего то, что Панов связывает имя И.М. Дьяконова со своими нелепыми фантазиями. Не думаем, что выдающемуся историку понравилось бы увидеть свое имя в связи с явлением, природа которого остается непонятной. И.М. Дьяконов даже собственную вполне безобидную идею о сокращении исторических периодов по закону прогрессии считал авантюрой. И уж точно никому не понравится, если его именем назовут какую-то несуществующую сингулярность.

Поскольку под сингулярностью Дьяконова с подачи Панова понимают теперь выдуманную им биосферную сингулярность, Панов должен, очевидно, выступить с опровержением. (Пока это только доброе пожелание.) В конце концов, он вправе, конечно, выдумывать все что угодно, вправе даже публиковать свои фантазии, но уж точно не вправе связывать с ними имя выдающегося историка.