Анатолий Молчанов - Население Земли как растущая иерархическая сеть

Но главную ошибку Панова следует искать не в логике и математике, а в физикалистском, катастрофическом подходе к поднятым им проблемам.

Физикализм есть сведение всех видов научного знания к одному виду – физическому; как до него механицизм, физикализм не видит, не признает специфики высших форм движения, рассматривая биологические и социальные явления лишь как разновидность физических.

Наукообразность его работ, насыщенность терминологией, почерпнутой из неравновесной термодинамики, применяемой к явлениям, лежащим далеко за пределами физики, производит чрезвычайно гнетущее впечатление. (До применения математического аппарата дело, конечно, не доходит.) Описание Пановым биосферного кризиса служит хорошим примером физикализма на уровне бреда:

«Согласно синергетической модели истории, развитие земной цивилизации на протяжении сотен тысяч лет двигалось от кризиса к кризису. Очевидно, мы находимся в непосредственной близости от сингулярности автомодельного аттрактора истории. Что это означает? Так как сингулярность предсказывается уже в 2027 году, можно с уверенностью сказать, что время автомодельной истории истекло или истекает в ближайшем будущем. Поэтому приближающийся эволюционный кризис – это не обычный эволюционный кризис, каких было много, это кризис всего аттрактора истории цивилизации. Можно сказать, что это кризис самого предшествующего многомиллионолетнего кризисного характера развития разума на Земле, кризис кризисов».

«Не только история человечества, но и вся планетарная эволюция должна повернуть в какое-то совершенно новое русло. Поэтому современный системный кризис цивилизации – это кризис глобального планетарного аттрактора Универсальной истории, а не только аттрактора истории человечества» [9].

Эволюция, исторический процесс преподносятся им как последовательность каких-то нелепых фазовых переходов (всего их у него 20). Не в шутку, а всерьез, эти переходы описываются как процессы типа: «кризис-революция» в фазовом пространстве состояний биосферы!

В последовательности этих фазовых переходов на равных присутствуют, например, кислородная катастрофа, произошедшая 1,5 млрд лет тому назад и начало эволюции эукариот, истребление человеком фауны крупных животных 9 тыс. лет до н. э. и неолитическая революция, кризис российской революции 1991 года и возникновение сети Интернет.

Таким образом, Панов не видит разницы в описании молекулярного, биологического и социального движения, что само по себе абсурдно. Результаты получаются апокалиптические, однако это его не смущает.

Главный же вывод заключается в том, что все мы, оказывается, живем вблизи конечной точки цикла масштабно-инвариантной (!) эволюции, длившейся 4 млрд лет (!), точка сингулярности которой приходится на 2000–2030 гг. Катастрофа, приближение которой никак не ощущается и причины которой совершенно непонятны, может по Панову постичь цивилизацию уже в самое ближайшее время.

В статье «Сингулярная точка эволюции?» все даты своих биосферных революций Панов связывает уже с массовыми вымираниями. Описание эволюции на языке кризисов и катастроф не позволяет ему правильно определиться с биосферной составляющей последовательности революций.

Традиционный взгляд на универсальную эволюцию, как на прогрессивный процесс восхождения от простого к сложному: от безъядерной клетки к человеку – не вяжется с его физикалистской схемой фазовых переходов «кризис-революция».

Между тем не будь его подход столь предвзятым, он без труда бы обнаружил замечательную последовательность: прогрессию эволюции. Она столь проста, что не заметить ее кажется невозможным.

Если взглянуть на таблицу времен появления новых лидеров биологической эволюции от прокариот и далее, то эта прогрессия со знаменателем 1/2 видна «невооруженным глазом». Но для Панова она так и осталась незамеченной. (Возможно, еще и по причине его неумения работать с экспериментальными данными.)

Одиннадцать членов этой прогрессии – это даты появления новых авангардных систем эволюции. Эта последовательность не имеет пропусков, новые формы «косного» и живого: ядерной, химической, биологической эволюции: классы, семейства, роды, виды – обозначены в ней в том хронологическом порядке, в котором они возникали в процессе эволюции и в каком фигурируют в школьных учебниках физики и биологии.

Эмпирический закон, по которому время эволюции текущего авангарда в два раза меньше времени эволюции его предшественника, выполняется с точностью, значительно превышающей точность биосферной прогрессии Панова. Для сравнения с шестью революциями Панова приводим часть этой прогрессии от момента зарождения жизни до появления рода «Homo»:

3500 млн лет – Появление LUCA последнего универсального общего предка.

1850 млн лет – Появление эукариот, клеток с ядром. (1850 = (1700 + 2000)/2)

840 млн лет – Первые многоклеточные (740–840…)

460 млн лет – Первые позвоночные.

240 млн лет – Первые ящеры.

114 млн лет – Первые плацентарные млекопитающие.

60 млн лет – Первые приматы (50–70).

24 млн лет – Предки человекообразных обезьян.

12 млн лет – Основание филы гоминид.

6 млн лет – Первые гоминиды (5–7).

2 млн лет – Появление рода «Homo» (2–3).

Прогрессия эволюции не стыкуется с последовательностью исторических революций. Иначе говоря, члены этих последовательностей не принадлежат одной геометрической прогрессии. Анализ обозначенного здесь временно́го ряда указывает на биосферную сингулярность, но лишь в далеком будущем. Остается лишь отметить, что сам факт существования прогрессии эволюции лишний раз доказывает несостоятельность «концепции Панова».

Исторический процесс, по мнению Панова, так же как биосферная эволюция, развивается от кризиса к кризису. Но если история лишь цепочка кризисов и катастроф, то как объяснить взрывной гиперболический рост численности населения Земли после неолита?

Чем объясняется последовательная и в целом прогрессивная смена общественно-экономических формаций? Почему неуклонно возрастает продолжительность и качество жизни в развитых (и не только) странах? Чем вызван неизменный рост достижений ноосферы на всем пути исторического развития от возникновения языка до появления высоких технологий? В рамках физикалистского подхода к истории, как к последовательности фазовых переходов, ответов на все эти вопросы – не существует.

Примером цивилизационного кризиса, по мнению Панова, служит кризис «пищевых ресурсов», который предшествовал неолитической революции:

«Характерным примером цивилизационного кризиса и последующей революции является неолитическая революция [2, стр. 113]. В конце верхнего палеолита развитие охотничьих технологий привело к истреблению популяций и целых видов животных, что подорвало пищевые ресурсы палеолитического общества, и привело к ужесточению межплеменной конкуренции. Оба эти фактора привели к сокращению населения в несколько раз. Ответом на кризис был переход от присваивающего (охота, собирательство) к производящему (земледелие, скотоводство) хозяйству и смена нормативного геноцида зачаточными формами коллективной эксплуатации и своеобразным симбиозом сельскохозяйственных и «воинственных» племен» [9].