Пэт Уильямс - Уолт Дисней. Преврати свою жизнь в магию [litres]

В 1951 году Уолт и Лили отправились на пароходе в Европу. Уолт должен был вести лондонскую премьеру «Алисы в Стране чудес», а также собирался провести с женой отпуск на континенте. Уже находясь в океане, он узнал, что Арт и Лоис Линклеттеры также были на борту. Уолт и Арт познакомились в 1940 году, когда Арт брал у Уолта интервью для радиостанции. Теперь, встретившись снова, они разговорились и узнали, что являются соседями. В итоге Диснеи и Линклеттеры решили путешествовать вместе. Этот круиз послужил началом их многолетней близкой дружбы.

В Европе Диснеи и Линклеттеры посетили копенгагенский парк Тиволи, известный своими цветочными садами, замечательными ресторанами, фейерверками и чудесной семейной атмосферой. В 1950-х здесь уже располагалось несколько аттракционов, а в последующие годы их число увеличилось, так что сегодня Тиволи является одним из самых популярных парков развлечений в Европе.

Вечером в Тиволи зажигались сотни тысяч огней. Наблюдая этот волшебный момент, Уолт, вероятно, вспоминал свои детские впечатления от Электрик-парка. Позже он описывал Тиволи как «безупречное, яркое, красочное место, доступное каждому. Веселая музыка, вкусная еда, теплота и отзывчивость персонала – все это вместе делало опыт пребывания в парке незабываемым».

Арт Линклеттер заметил, что Уолту очень понравилось в Тиволи. «Когда мы гуляли по парку, я впервые столкнулся с этим детским восторгом Уолта, который вызывало в нем то, что ему нравилось. А в Тиволи ему нравилось все: повсеместный порядок, чистота, явное удовольствие, с каким дети и родители проводили там время. Он делал заметки обо всем – о лампочках, о стульях и лавочках, о еде. Я спросил, зачем ему это, а он ответил: “Эти заметки пригодятся мне для исполнения давней мечты – огромной детской площадки для семей Америки”».

В 1951 году будущий журналист и преподаватель Джон Калхейн, автор книги «Walt Disney”s Fantasia» ( англ . «Фантазия Уолта Диснея»), был семнадцатилетним поклонником Disney, жившим в Рокфорде, штат Иллинойс. Узнав, что друг его друга знаком с дочерью Уолта Дайан, он решил использовать это и организовать свою встречу с Уолтом.

«Мы с тремя друзьями скинулись и купили машину, – рассказывал мне Калхейн, – и отправились в Калифорнию. Приехав на место, мы узнали, что Уолт отбыл в Лондон на премьеру “Алисы”. Мы скитались по Южной Калифорнии, ждали его возвращения. Луис поговорил с Дайан, и она пообещала позвонить, когда ее отец вернется. Утром в воскресенье, 26 августа, она, наконец, позвонила и сказала нам: “Папа дома. Приходите”.

Я сел в машину и отправился к дому Диснеея. Приехав, я постучал в заднюю дверь и услышал: “Если ты к Дайан, она во дворе”. А затем я увидел у двери самого Уолта. Я замер. “Заходи”, – сказал он мне, открывая дверь. И он повел меня на задний двор через весь дом.

Пока мы шли, я все пытался придумать какой-то вопрос, чтобы поддержать беседу. “Как работает многоплановая камера?” – выпалил я наконец. Уолт поднял брови в удивлении, а затем начал подробно объяснять принцип ее работы. Потом я спросил его: “Зачем вы приняли назад Аба Айверкса?” И Уолт ответил: “Я думаю, каждый человек заслуживает второй шанс, а ты?”»

Калхейн провел с Дайан совсем немного времени. Большую часть того дня он проговорил с Уолтом. «Судя по всему, Уолт был как раз в настроении поговорить и поучить. Он спросил меня, кем я хочу стать, и я ответил, что хочу стать писателем. “И что же ты хочешь написать?” – “Вашу биографию”. – “И хорошо ты пишешь?” – “Учителя говорят, что неплохо”. – “Ну, Джон, ведь учителям платят за то, чтобы они читали твою писанину. Самый главный вопрос заключается в том, получится ли у тебя заставить людей платить тебе за твою писанину”.

Мы гуляли по саду Диснея и разговаривали, наверное, часов шесть. Временами наша беседа превращалась в долгий монолог Уолта. Он вспоминал свое детство в Миссури. Он много говорил об отце. А еще он задавал мне вопросы о моей жизни в Иллинойсе и по какой-то причине вдруг сильно заинтересовался моей последней работой в киоске.

Он ни словом не обмолвился о своих планах по поводу Диснейленда. Однако позже, вспоминая ту встречу, я понял, что в нашем разговоре то и дело мелькали намеки на эту его мечту. Он расспрашивал меня и таким образом пытался выяснить, что бы семнадцатилетний подросток со Среднего Запада хотел видеть в парке вроде Диснейленда. В конце он пригласил меня провести вторник на его студии в Бербанке.

День стремился к закату, и Лиллиан Дисней позвала его из дома. Они собирались куда-то на ужин, так что Уолт извинился, но сказал, что если я хочу, то могу остаться еще. “Переоденься и поплавай”, – предложил он мне. Уолт ушел, а я достал из кармана смятую брошюру и стал записывать все, чему учил меня в этот день Уолт. Через некоторое время Уолт и Лили вышли из дома и подошли ко мне. “Знакомься, Джонни, это миссис Дисней, – произнес Уолт. – Оставайся сколько захочешь, только не забудь закрыть калитку, когда будешь уходить”. И они просто ушли. Я поверить не мог, что остался один в поместье Диснеев.

Чуть позже поехал назад, а потом пошел к другу. Уже стемнело, и мне приходилось постоянно останавливаться под фонарями, чтобы записать еще что-то из нашего с Уолтом разговора. Один из памятных советов, которые он мне дал, был таким: “Думай о хорошем, это даст тебе крылья”. Через два дня на студии я узнал, что это строчка из нового диснеевского мультфильма о Питере Пэне. Уолт проверял ее на мне, следил за моей реакцией – и в то же время он сказал мне то, во что сам глубоко верил.

Счастье Уолт определял как “спонтанное удовольствие, гармонично сочетающееся с удачными обстоятельствами”. Свою философию счастья он изложил мне, спев песенку из бродвейского мюзикла ‘No, no, Nanette’. В ней есть такая строчка: “Я хочу быть счастливым, но я не буду счастлив, пока не сделаю счастливым и тебя”. А затем он задумчиво произнес: “Наша жизнь должна быть похожа на Всемирную ярмарку счастья. Я знаю, что в действительности это не так, но мне хотелось бы, чтобы это было именно так. Я верю, что это возможно, и надеюсь, когда-нибудь так и будет”. Я никогда не забываю эти слова».

Спустя два дня после своего визита в дом Уолта Калхейн приехал на студию Disney. «Уолт все устроил к моему визиту, попросил своих сотрудников провести со мной время. Зачем ему было так носиться с семнадцатилетним мальчишкой из Иллинойса? Думаю, он предвидел, что я стану его преданным последователем. Что ж, он оказался прав».

Я очень благодарен Джону Калхейну за то, что он поделился со мной воспоминаниями о том памятном дне 1951 года. Благодаря этому мы можем глубже понять причины, побудившие Уолта взяться за Диснейленд. Уолт верил, что жизнь может – и должна быть – Всемирной ярмаркой счастья. Диснейленд, который сам Уолт называл «счастливейшим местом на земле», являлся для него способом сделать мир лучше. Он верил, что если люди будут думать о хорошем, они обретут крылья и смогут взлететь высоко-высоко, смогут творить невероятное и прекрасное.