Джон Богл - Не верьте цифрам! Размышления о заблуждениях инвесторов, капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, предпринимательстве, идеализме и героях

Стоит копнуть чуть глубже, как становится очевидным, что у предпринимательства и новаторства XVIII в. есть нечто общее: добродетель . Если сегодня это слово нас смущает, то оно нисколько не смущало доктора Франклина. В 1728 г. в возрасте всего 22 лет он писал о том, что «замыслил смелый и трудный план достижения морального совершенства… Так как я знал или думал, что знаю – что хорошо и что плохо, то я не видел причины, почему бы мне всегда не следовать одному и не избегать другого». Однако эта задача, как вскоре обнаружил Франклин, была гораздо более сложной, чем он предполагал вначале. В конечном итоге Франклин выделил 13 моральных добродетелей – в том числе умеренность, молчание, порядок, бережливость, трудолюбие, искренность и справедливость – и даже ранжировал их в порядке важности. Каждое утро он начинал с вопроса: «Что хорошего я могу сделать сегодня?» – и каждый вечер спрашивал себя: «Что хорошего я сделал за день?» Трудно вообразить себе более высоконравственное отношение к жизни.

Даже сквозь призму XXI в. со свойственным ему цинизмом, не говоря уже с точки зрения идеализма XVIII столетия, моральная сила Франклина и его стремление к самосовершенствованию вызывают чувство восхищения. В то время как мало кто из наших современников готов проявлять подобную дисциплину в овладении добродетелями, именно целостный характер Франклина, сформированный благодаря этим усилиям, наделил его необычайным влиянием и авторитетом среди соотечественников, боровшихся за независимость Америки. Этот целостный характер прослеживается и в его приверженности интересам общества, и в гражданской добродетели его предпринимательства, и в испытываемой им «радости созидания, достижения цели, возможности найти приложение собственной энергии и изобретательности». В духе тех самых идеалов, которые более чем столетие спустя были сформулированы Йозефом Шумтепером, Франклин стремился к успеху исключительно ради самого успеха, реализовывал свои таланты не ради личной выгоды, а ради служения обществу. Франклин был не только «первым предпринимателем Америки», но и воплощением наивысших идеалов предпринимательства.

Я надеюсь, вы простите меня за дерзкое сравнение непревзойденных достижений нашего первого национального предпринимателя с моими скромными успехами на предпринимательском и новаторском поприще, с той радостью, которую я испытываю от тех творений рук моих, которые мне позволило создать Провидение, с моей собственной энергией и упорством, с моей жаждой борьбы на благо рядовых американских инвесторов. Я признаю, что горжусь своими успехми в профессиональной сфере, и отчасти оправдываю свою гордость признанием самого Бенджамина Франклина, написанным им примерно в том возрасте, в котором сегодня нахожусь я:

Вероятно, из всех наших прирожденных страстей труднее всего сломить гордость . Как ни маскируй ее, как ни борись с ней, души, умерщвляй ее, – она все живет и время от времени прорывается и показывает себя. В истории моей жизни вы не раз увидите проявление этой страсти. Ибо даже если бы я решил, что полностью преодолел ее, я, вероятно, гордился бы своей скромностью.

Поэтому если сегодня вечером я позволил моей собственной гордости прорваться и показать себя, уверяю вас, что темы, на которые я говорил – хроника создания Vanguard, наши ценности, наши изобретения и наши инвестиционные принципы, того заслуживают. Я также надеюсь, что изложенные мной идеи помогут вам в ваших собственных усилиях на поприще предпринимательства, изобретательности и новаторства, чтобы избежать «трагедии жизни», которую Франклин видел в том, что «мы слишком быстро стареем, а мудрыми становимся слишком поздно». Я с оптимизмом смотрю в будущее, и позвольте мне выразить это отношение, перефразировав эпиграмму Нейла Постмана, процитированную мной в начале этого выступления:

Хотя сегодня мы знаем многое из того, чего не знал XVIII в., мы будем помнить все то, что он знал, и жизнь наша станет много лучше.

[229] На основе моего доклада «Vanguard – детище Принстона», прочитанного на 5-й ежегодной национальной конференции Сети предпринимателей из Принстона, Принстон, Нью-Джерси, 28 мая 2004 г.

Замечательная серия счастливых событий, начиная с моего зачисления в Принстон, одно из лучших старейших учебных заведений, которое я окончил в 1951 г., привела к созданию компании Vanguard. Сегодня мы управляем примерно $720 млрд активов, доверенных нам инвесторами, и являемся одним из двух крупнейших семейств взаимных фондов в мире. Как и любые другие цифры, эти данные не столь важны сами по себе. Важно то, что мы создали уникальную корпоративную структуру, более эффективную и экономичную модель, позволяющую наилучшим образом служить интересам инвесторов, и новый способ управления инвестициями, которые все вместе начали менять представление нашего финансового сообщества об инвестировании и подходы к нему.

Разумеется, созданием Vanguard двигала предпринимательская инициатива, но довольно странного рода, заключающаяся в том, чтобы 1) преобразовать существующее предприятие в более эффективное; 2) построить бизнес, практически не требующий капитальных активов; 3) внедрить инновационную корпоративную структуру, которая вряд ли будет скопирована – и не была скопирована за прошедшие 50 лет – конкурентами; 4) воплотить в жизнь оригинальную идею, индексный взаимный фонд, по сути представляющий собой «убойный продукт» – инвестиционную стратегию, которая практически не подлежит улучшению в эмпирических условиях. И если все вышеперечисленное не убедило вас в уникальности Vanguard, я добавлю пятым пунктом, что эта компания была специально сформирована таким образом, чтобы не приносить ни предпринимательского вознаграждения, ни богатства ее создателям. (Чуть позже мы поговорим об этом более подробно!) Если кто-либо считает, что пять перечисленных специфических качеств Vanguard не наделяют меня правом авторитетно говорить о предпринимательство, пусть будет так. Но в любом случае я попытаюсь.

История начинается с первой из почти бесконечной череды счастливых возможностей, которые открывались передо мной на протяжении всей моей долгой жизни. Благодаря стипендии от фирмы моего дяди и регулярным подработкам я смог учиться в частной Академии Блэр, где получил великолепное среднее образование. Это бесценное преимущество в знаниях, а также деньги, которые я заработал, служа официантом, открыли передо мной очередную возможность. Летом 1947 г. меня приняли в Принстонский университет (в те времена поступить туда было гораздо проще!)