Говард Миттельмарк - Как написать книгу, чтобы ее не издали [litres]

В любой ситуации, не связанной с сиюминутной физической опасностью или величайшим удивлением, подумайте дважды, прежде чем ставить восклицательный знак. Если вы подумали дважды и все же решили его поставить, подумайте трижды – и еще столько раз, сколько вам понадобится, чтобы его наконец удалить.

Все остальные типографские обозначения, служащие для выделения (курсив, капслок, полужирный шрифт) должны применяться лишь изредка , ОЧЕНЬ РЕДКО или никогда.

Похожим образом некоторые писатели используют заглавные буквы. С прописной они Пишут Все Важные Существительные или Все Что Угодно, Что Кажется Важным. (Это не относится к тем, кто следует последней моде на Самоиронию. Тут мы говорим об авторах, которые уверены, что Любовь и Честь заслуживают быть написанными с заглавных букв, потому что эти понятия Невероятно Значимы.)

В современном языке есть четкие правила, определяющие употребление прописных букв. К счастью, они объясняются в большинстве учебников.

КОГДА ВМЕСТО РОМАНА МЫ ПОЛУЧАЕМ СИНОПСИС

Майк ударил его металлическим прутом, и мужчина упал замертво. Майк поспешил скрыться, осознав, что его могут обвинить в убийстве. Он сел в машину и помчался в отель, где решил, что будет делать. Он позвонил своей девушке и велел собирать вещи. Обнаружив тело, полиция по отпечаткам пальцев на металлическом пруте определила, что убийцей был Майк. Прежде чем их выследили, Майк со своей девушкой сели на самолет и улетели в Европу. Там они отправились в сельскую местность и решили купить дом на деньги девушки. «Мне еще нужен пистолет», – сказал Майк. Они купили все необходимое, включая еду, обосновались в деревне и взяли себе европейские имена. Все теперь осталось позади.

Претендуя на краткость и минимализм, автор представляет нам нечто, напоминающее полицейский отчет. И это неизбежно, когда на страницу текста у вас уходит столько же времени, сколько нужно, чтобы сварить яйцо всмятку.

Роману необходимы детали – только в этом случае он оживет в сознании читателя. Если в реальности окружающий мир просто существует и мы видим его без посторонней помощи, то в художественной литературе ничто не сможет существовать, пока вы не опишете это.

Однако не стоит углубляться в каждый предмет одежды и каждое незначительное действие. Роман нуждается в балансе краткости и развернутых описаний. Другими словами, от вас требуется чуть больше, чем схематично обрисовать ключевые события, добавив несколько диалогов о самом важном. Все эпизоды должны быть живыми, реальными и развернутыми на заданном вами фоне.

Сторонники минималистичной прозы оправдываются тем, что сами устали читать бесконечные описания, и обычно не подозревают, как важны были художественные детали для авторов, которыми они восхищаются. Хорошее описание ненавязчиво, оно создает саму ткань романа. Это подкожный жир прозы, если хотите: когда его слишком много, он вреден для здоровья, но без него у вас останется только скелет.

КОГДА ВМЕСТО ОПИСАНИЙ МЫ ПОЛУЧАЕМ СПИСКИ

В гостиной стояли диван, кресло и телевизор с DVD-приставкой на специальной тумбе. Также здесь были ковер и два окна.

В зоопарке повсюду стояли клетки. Люди ходили вдоль них, наблюдали за животными, разговаривали. Были здесь и лотки, где можно было купить что-то перекусить. Среди закусок имелись хот-доги, гамбургеры и картофельные чипсы.

В порностудии стояли обнаженные актеры: три женщины и мужчина. Еще двое занимались сексом на кровати. Операторы, снимающие их, были одеты. В углу стоял стол, засыпанный бумагами, и офисная доска с прилепленными к ней записками.

Бывает, что автор осознает важность описаний, но не улавливает разницу между описанием и инвентаризацией. В таких случаях героям, занимающимся сексом, отводится в повествовании такое же место, как кровати, на которой они этим занимаются.

Авторы неизданных романов любят обращать внимание на совершенно обычные предметы, которые почти всегда присутствуют в обстановке любой комнаты. Гораздо лучше было бы отметить необычные детали, способные подчеркнуть, кто именно живет в этой гостиной. Может, там на столике лежит засмотренный до дыр журнал по спелеологии, а может, из-под дивана выглядывают подопытные мыши… Читатель, скорее всего, в курсе, что животных в зоопарке содержат в клетках. Покажите нам плешивого тигра, истошно нарезающего круги вокруг искусственного бревна, или владельца зоопарка, у которого обезьяна ворует сигары, – и вот уже зоопарк становится особенным местом.

КОГДА АВТОР ПОВТОРЯЕТСЯ

Капитан Смозерс, теперь старик с седыми волосами и морщинами, шел, как обычно, поиграть в карты. По дороге он каждый раз встречал майора Каца, вот и сейчас, идя по улице, увидел своего старого друга. Тот был так же стар, как Смозерс. Стоял обычный день, один из тех, когда они встречались, чтобы перекинуться в картишки с контр-адмиралом Кортлесом. Трое мужчин, все бывшие военные, каждое воскресенье играли в игру, в Ирландии известную как «Радость священника». И ни разу не пропускали встреч с тех пор, как зародилась эта традиция. Кац вышел и поприветствовал Смозерса.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответил Смозерс.

Дряхлый старик Кац был одет в свежую рубашку, выглаженные брюки и светлые туфли. Он, как всегда, был опрятен. Рубашка Смозерса была мятой и неглаженой. Он никогда не отличался аккуратностью, не то что Кац. Раньше, в армии, он, как и Кац, был строг к внешнему виду, но не теперь. Обычно военные учатся аккуратности, однако это было не про Смозерса, он так и остался неряхой. Они вошли в кафе, где их уже ждал Кортлес. Он сидел на стуле, демонстрируя армейскую выправку и идеально прямую спину. Двое прибывших заняли стулья, стоявшие рядом. Официантка, за долгие годы выучившая их привычки, принесла заказ: как всегда, три кружки пива для трех старых армейских друзей, Смозерса, Каца и Кортлеса.

Если вы о чем-то заявили один раз, старайтесь не поддаваться искушению снова и снова подчеркивать это. Не повторяйте одну и ту же мысль более развернуто и не позволяйте этого своим героям («Ты, как всегда, одет с иголочки, Кац!»). Единственное, что действительно стоит повторить еще раз, – не повторяйтесь!

Если на первой странице вы наградили героя любопытным шрамом в виде молнии, имеет смысл напомнить о нем читателю позже, но только не в том же абзаце. Иначе вы не освежаете память читателя, а испытываете его терпение.