Бартон Биггс - Вышел хеджер из тумана

«Баффет стал марионеткой влиятельных кругов, — ответил Винс. — Акции будут падать еще долго. Они все еще слишком дороги. Американская экономика будет пребывать в спячке в течение многих лет: слишком большой долг, слишком малые сбережения, неадекватные условия для изъятий. Следующая проблема — жилая недвижимость. Люди берут краткосрочные займы, чтобы вложить капитал на долгий срок, рефинансируясь главным образом с помощью ипотечных кредитов с плавающей ставкой. Когда краткосрочные ставки повысятся, платежи в счет погашения задолженности взлетят, а цены на жилье упадут. В итоге потребители пострадают вдвойне: и от увеличения расходов, и от сокращения доходов. Это вызовет кризис цивилизации и начало крушения американской империи.

Кроме того, еще один „пузырь“ собирается взорваться. Существующие цены на дома росли на 7–8% в год. Стоимость роскошной недвижимости от Парк-авеню до Беверли-Хиллс и от Саутгемптона до Эспина рухнет. После каждого взрыва финансовых „пузырей“, случавшегося в истории, бумажное богатство всегда испарялось. Оно было создано из ничего и будет развеяно подобно туману на ветру. Цена средней квартиры класса люкс в Токио упала с 1,2 млн долл. в 1990 году до 250 тыс. долларов в прошлом году. В 1930-х годах цены на произведения искусства снизились на 80%. Цены на восточные ковры рухнули. Эффект отсроченной обратной реакции срабатывал всегда. Почему на этот раз должно быть по-другому? На то, чтобы вторичные последствия проявились, требуется время, особенно учитывая, что центральные банки решительно срезают процентные ставки и затопляют экономику ликвидностью. Но последствия могут быть только отложены, но не предотвращены. Через три года американская экономика будет пребывать в депрессии, S&P 500 будет равен 500 пунктам, и в Америке произойдет революция, может быть, фашистская, подобная той, что случилась в Германии в 1930-х годах».

«Винс, вы снова впадаете в сумасшедшие крайности, — усмехнулся я. — Вы предсказали девять из последних трех „медвежьих“ рынков. Апокалипсиса не будет. Сейчас американская социально-экономическая система самая гибкая и приспосабливаемая в истории. В распоряжении властей имеется достаточно финансового и денежно-кредитного оружия, и они не будут сидеть сложа руки и наблюдать крах американской экономики. Кризисы, подобные тем, что имели место в Соединенных Штатах в 1930-е годы и в Японии в 1990-е, были следствием не только лопнувших фондовых „пузырей“; их первопричина кроется в главных политических ошибках. Федеральная резервная система может допустить ошибку, недооценив серьезность ситуации, но худшим результатом этого будет стагфляция, а не депрессия и дефляция».

«Слишком поздно! Я еще ни слова не сказал об экономическом воздействии усиления террористической угрозы. Оспа, ядерные взрывы, террористы-смертники на улицах…»

«Не продолжайте. Я могу себе представить. И что вы предпринимаете по этому поводу?»

«Я храню 550 тыс. долл. в золотых монетах в сейфе в крупном нью-йоркском банке, но меня терзают опасения. Серьезный террористический удар может повредить источники энергии, и я не смогу войти в хранилище, чтобы забрать свое золото. Кроме того, эти крупные банки настоящие шлюхи. Потом, даже если я смогу войти в хранилище, при том хаосе и мародерстве, которые будут царить на улице, найдутся головорезы, которые тут же отберут у меня мое золото. Так что лучший страховой актив — армейская винтовка и консервы или, возможно, дом в Новой Зеландии».

Недавно я снова встретил Винса. Его мнение существенно не изменилось. Он признает, что поторопил события, но апокалипсис все равно неизбежен. Почему я слушаю Винса? Во-первых, потому что мы должны представлять себе сценарий Судного дня. Мы должны, по крайней мере, держать его в памяти с тем, чтобы подготовиться и вовремя отреагировать при появлении первых признаков надвигающегося бедствия. Однажды Винс сказал мне: «Вы, коренные американцы, жили в уникальном Золотом веке. С вами ни разу не случилось ничего плохого. Мы — дети европейских беженцев — реалисты. Мы знаем, что невообразимые катастрофы все же случаются». Во-вторых, этот парень сделал несколько точных прогнозов, и, к сожалению, в том, что он говорит, есть доля правды. 1930-е годы были очищающими. Повторение не невозможно. Иногда я подумываю о создании личного золотого запаса. Для меня это необычно. Золото — это вложение с отрицательным доходом и с низкой инвестиционной стоимостью, цена которого определяется главным образом тем, что существует опасность инфляции и возможность войны.

Я воспринимаю Винса как музыкальный фон. Все время, пока я занимаюсь инвестициями, находились сумасшедшие, которые без устали провозглашали возможные, но очень маловероятные сценарии наступления Судного дня, войны, чумы или финансового краха. Кроме того, всегда существует малая вероятность каких-то ужасающих событий, подобных 11 сентября 2001 года, или эпидемии птичьего гриппа, но вы не можете управлять деньгами, если все время ожидаете чего-либо подобного.

Парень Джулиана

Летом 2003 года я вместе с семейством прилетел на личном самолете Джулиана Робертсона в Сан-Вэлли на пикник.

Джулиан — мой большой, замечательный друг. В течение многих лет он управлял одним из самых успешных хеджевых фондов всех времен под названием Tiger. Теперь он управляет собственными деньгами и выращивает новые хеджевые фонды. Другими словами, он находит молодых умных управляющих, финансирует их на сумму, скажем, в 10–20 млн фунтов и предоставляет им свои офисы. За финансирование и обеспечение инфраструктурой и помещениями он получает долю от их комиссионного вознаграждения, которая, возможно, составляет 20%. Он также пытается создавать благоприятные условия, в которых эти молодые «тигрята» могли бы генерировать инвестиционные идеи. Джулиан по своему характеру идеально подходит на роль создателя подобной атмосферы, поскольку он очень открытый и дружелюбный человек.

В самолете Джулиана был один из его новых протеже. Этому парню немного за 20, он привлекателен, уверен в себе и очень общителен. Он окончил Гарвард, а затем Школу бизнеса при нем. С тех пор вся его деловая жизнь была сосредоточена в бизнесе хеджевых фондов (его жена тоже работает трейдером в другом хеджевом фонде). Сначала он работал в фонде, созданном другим бывшим «тигренком», а затем при поддержке Джулиана организовал свой собственный фонд. Он сумел заработать прибыль на «медвежьем» рынке 2000–2002 годов, и теперь, по словам Джулиана, инвесторы с удовольствием вкладывают в него деньги.

Этот парень управляет «длинно-коротким», рыночно-нейтральным фондом с капиталом 500 млн долларов. Нейтральность фонда означает, что он регулируют свои «лонги» и «шорты» с учетом волатильности и сохраняет свою зависимость от рыночной конъюнктуры на очень низком уровне. Другими словами, такой фонд может быть в «лонге» на 80% от размера своих активов и в «шорте» на 60%, таким образом, чистый размер зависимой от рынка позиции составит 20% от капитала. В его фонде работают семь аналитиков, концентрирующих свое внимание на средних и мелких компаниях, которые они выворачивают наизнанку. Они продают акции тех компаний, которые считают слабыми, переоцененными и мошенничающими с финансовой отчетностью, и покупают акции, которые разумно оценены и имеют солидные фундаментальные показатели. Он сказал мне, что сейчас они держат «короткие» позиции по приблизительно 70 акциям и «длинные» по 30. Я слышал лишь несколько названий из тех, что он отбарабанил. С начала года их инвестиционный портфель пока показывает слабый результат и имеет небольшой убыток.