Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?

Отличия в этих и других связанных с ними политических мерах могут со временем привести не только к значительно различающимся уровням темпа развития, и, следовательно, к значительно различающимся уровням ВВП на душу населения, – нивелируя любые краткосрочные эффекты, – но также, что более важно, к различиям в распределении доходов и благосостоянии. Если Великобритания продолжит двигаться нынешним курсом, имитируя американскую модель, вероятно, что и результаты ее будут такими же, как в США, где доходы обычной семьи остаются прежними на протяжении четверти века, в то время как доходы богатых растут.

Независимость может, конечно, иметь свою цену, хотя ее еще нужно описать более убедительно, но также она может привести и к определенным преимуществам.

Шотландия сможет инвестировать в приливную энергию или в свою молодежь; она сможет попытаться увеличить долю женского работающего населения и обеспечить всеобщее дошкольное образование – и то, и другое крайне важно для создания более справедливого общества. Она сможет проводить эти инвестиции, зная, что получит от них еще большие преимущества через налогообложение.

В нынешних условиях, когда траты на эти общественные блага лежат на Шотландии, дополнительная прибыль от налогов, исходящих из ускоренного развития посредством подобных инвестиций, станет огромной по сравнению с теми, что происходит к югу от нее.

Сложный вопрос о будущем Шотландии, таким образом, состоит не в скрытых проблемах устройства валютного соглашения или масштабов экономик, не в деталях краткосрочных успехов и потерь, а в том, обеспечат ли ее всеобщие взгляды и ценности, которые все больше отличаются от соседских, стране лучшую жизнь, если она примет независимость.

Испания в депрессии. Это самое подходящее слово для описания экономической ситуации, когда почти каждый четвертый не имеет работы, а показатель безработицы среди молодежи 50 процентов (на момент выхода этой книги в публикацию). Прогноз на ближайшее будущее – продолжение депрессии, а возможно, даже ее ухудшение. Он противоречит обещаниям правительства и международного чиновничества, гласящих, что режим строгой экономии приведет к возвращению темпов развития. Однако они неоднократно недооценивали масштаб ухудшений, к которым приводили их политические меры, и в результате постоянно переоценивали будущие бюджетные приращения; более глубокие экономические спады неизбежно приводят к меньшим доходам и большим затратам на безработицу и общественные программы. Хотя они пытаются свалить всю вину на Испанию за то, что она не добилась бюджетных целей, это неверное определение проблемы, которое, таким образом, приводит к неправильному пониманию того, кого же привлекать к ответственности.

В этой книге объясняется, как ущербные экономические меры могут привести к большему неравенству и снижению роста – и меры, принятые в Испании и Европе, иллюстрируют это, как ничто другое. В годы, предшествующие кризису (особенно между 1985 и 2000 годами), в Испании – и это весьма необычно – падало неравенство в чистых доходах от работы и в чистых доходах после уплаты налогов на семью [125] Josep Pijoan-Mas и Virginia Sanchez-Marcos объясняют это падением выплат, связанных с высшим образованием и падением уровня безработицы в «Spain Is Different: Falling Trends of Inequality», Review of Economic Dynamics 13, no. 1 (январь, 2010), с. 154–78. . Даже когда неравенство доходов до вычета налогов снизилось, государство «корректировало» распределение доходов через важные общественные политические меры, направленные на улучшение общественного здравоохранения, и продолжало это делать в ранний период кризиса [126] Чтобы узнать больше об этих мерах, см. «OECD Perspectives: Spain Policies for a Sustainable Recovery», октябрь, 2011; доступно на: http://www.oecd.org/ dataoecd/45/46/44686629.pdf, в доступе с июля 2012 года. . Но теперь затянувшаяся рецессия вызывает сильное увеличение неравенства [127] Стандартная мера неравенства, описанная в главе 1, – коэффициент Джини. По этому коэффициенту идеальное равенство будет выражаться значением 0; идеальное неравенство – 1. В достаточно успешных странах этот показатель составляет 0,3. В США, стране с самым высоким уровнем неравенства среди развитых стран, коэффициент Джини составляет около 0,47, а в странах с очень высоким уровнем неравенства этот показатель может превышать 0,5. Коэффициент Джини обычно очень медленно изменяется, но в Испании он поднялся с 32,6 в 2005 году до 34,7 в 2010 году. См. IMF, «Income Inequality and Fiscal Policy», июнь 2012, доступно на: http:// www.imf.org/external/pubs/ft/sdn/2012/sdn1208.pdf, в доступе с 30 июля 2012. .

Как объясняется в главе 1, периоды спада экономики, особенно во время депрессии вроде той, что сейчас имеет место в Испании, плохо сказываются на неравенстве. Безработные, особенно находящиеся в этом состоянии длительное время, более вероятно погружаются в бедность. Высокий показатель безработицы давит на уровень зарплат, а зарплаты беднейших особенно чувствительны к подобным изменениям. Более того, ввод режима жесткой экономии ограничивает социальные программы, необходимые для благополучия среднего и рабочего классов. Как и в США, совмещение этих эффектов приводит к снижению цен на недвижимость – самого важного ресурса для среднего и рабочего классов.

Последствия растущего неравенства в Испании и ее глубокая депрессия серьезно ставят под сомнение будущее благополучие страны. Не только впустую растрачиваются ресурсы; портится человеческий капитал. Те, кто обладает навыками и не может получить работу в Испании, мигрируют: сегодня существует глобальный рынок талантов. Вернутся ли они, когда закрепится восстановление, будет частично зависеть от того, сколько продлится депрессия.

Проблемы Испании сегодня во многом являются результатом той же идеологии и особых интересов, которые (как описано в книге) привели к либерализации финансового рынка, отмене контроля и другим мерам «рыночного фундаментализма» в США. В нашей стране подобная политика привела к высокому уровню неравенства и нестабильности, к гораздо меньшим показателям темпа роста, чем в предыдущие десятилетия. (Политические меры «рыночного фунадментализма» также называют «неолиберализмом». Как я это объясняю, они не только полагаются на глубокое понимание современной экономической теории, но и на наивное понимание экономики, основанное на предположении об идеальной конкуренции и идеальном рынке.)

В некоторых случаях эта идеология была не чем иным, как замаскированной попыткой некоторых заинтересованных лиц получить еще больше. Развивалась связь между банками, застройщиками и некоторыми политиками: нормативы экологии и планировки были либо отброшены, либо неэффективны; банки не просто недостаточно регулировались – существующий контроль за ними был недостаточно подкреплен. Это был пир. Деньги текли повсюду. Некоторые из них возвращались к тем политикам, которые позволяли всему этому происходить, либо в виде взносов в их избирательную кампанию, либо в виде доходной работы после ухода из политики. Даже увеличились налоговые доходы, и политики могли расхваливать себя за то, что они привели к росту экономику, который на самом деле был вызван пузырем на рынке недвижимости, и за то, что они улучшили состояние бюджета страны. На самом же деле экономика держалась на неустойчивой, нестабильной основе.