Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?

По этим причинам мне видится адекватным разделение мира не на страны имущие и неимущие, а на тех, кто что-то делает, и тех, кто не делает ничего для борьбы с социальным неравенством. Некоторым странам удастся создать общество всеобщего процветания – единственный вид процветания, который, по моему мнению, может быть продолжительным. Другие же позволят неравенству бесчинствовать еще больше. В таких разделенных обществах богатые будут жить в микромире своих охраняемых резиденций, практически в полном отрыве от бедных, чья жизнь лежит за пределами их понимания, и, соответственно, наоборот. Мне доводилось бывать в странах, избравших для себя именно такой путь. И они совсем не похожи на места, в которых большинство из нас хотело бы жить, не важно, во дворцах или хибарах.

[51] Project Syndicate, 1 сентября, 2014 год.

Реакция, которую в Америке и других странах с развитой экономикой вызвала недавно вышедшая книга Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке» ( Capital in the Twenty-First Century ), демонстрирует обеспокоенность общества усиливающимся неравенством. Его книга придает дополнительный вес и без того убедительной доказательной базе сосредоточения подавляющего процента доходов у представителей верхней части общества.

Более того, в своей работе Пикетти предлагает оригинальный взгляд на те 30 лет, которые пришлись на период после Великой депрессии и Второй мировой войны, рассматривая этот временной отрезок как историческую аномалию, вероятно, спровоцированную необычайной общественной сплоченностью, которая могла возникнуть на фоне происходивших катаклизмов. В этот период стремительного экономического роста процветание было действительно всеобщим, и, несмотря на то что все группы населения оказывались в выигрыше, прирост дохода и капитала низших слоев населения был больше, чем у всех остальных.

Пикетти также проливает новый свет на «реформы», которые продвигали Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер в 1980-х годах под тем предлогом, что они ускорят экономический рост, в результате которого выиграет все общество. В действительности вышло так, что из-за этих реформ темпы экономического роста снизились, глобальная нестабильность усилилась, а плоды того экономического роста, который все же имел место, достались тем, кто наверху.

Книга Пикетти поднимает фундаментальные вопросы, касающиеся как экономической теории, так и будущего капитализма. Он отмечает огромное увеличение соотношения размера благосостояния к объемам производства. Согласно стандартной теории подобный рост ассоциируется со снижением отдачи от капитала и ростом зарплат. Но, кажется, доходность капитала не уменьшилась, а зарплаты не увеличились, как этого можно было бы ожидать (в Америке, к слову, средние зарплаты не увеличиваются вот уже на протяжении сорока лет).

Самое логичное объяснение, которое может возникнуть в этой ситуации, заключается в том, что зафиксированное увеличение благосостояния не связано с увеличением производительности капитала, и данные, по всей видимости, подтверждают эту версию. Основная часть прироста богатства произошла благодаря увеличению стоимости недвижимости. До финансового кризиса 2008 года во многих странах имели место пузыри недвижимости, и даже сегодня цены на жилье не до конца скорректированы. Рост стоимости недвижимости может порождать среди богатых людей конкуренцию за «позиционные» товары, такие как, например, особняк где-нибудь на побережье или квартира на Пятой авеню в Нью-Йорке.

В некоторых случаях увеличение измеряемого финансового благосостояния является не более чем сдвигом от неизмеренного благосостояния к измеренному, который в действительности может отражать ухудшение экономических показателей. В условиях, когда усиливается власть монополий или компании (например, банки) изобретают новые методы эксплуатации рядовых потребителей, это проявляется сначала как увеличение прибыли, а затем, после капитализации, как увеличение финансового благосостояния.

Когда подобное происходит, страдает общественное благополучие и снижается экономическая эффективность, даже если по официальным данным будет зафиксирован рост благосостояния. Мы просто не учитываем снижение стоимости человеческого капитала, которое ведет к снижению уровня благосостояния рабочих.

Более того, если банкам, используя свое политическое влияние, удается переложить бремя издержек на плечи общества и присвоить себе прибыль, полученную обманным путем, измеренное благосостояние финансового сектора также увеличится. А сокращение благосостояния налогоплательщиков мы просто не будем учитывать. Подобным же образом, если крупным компаниям удается склонить государство к приобретению их продукта по завышенной цене (в чем отлично преуспели, например, фармацевтические компании) или получить доступ к общественным ресурсам по цене ниже рыночной (как это сделали горнодобывающие компании), измеренное финансовое благосостояние снова увеличится, чего не скажешь о благосостоянии обычных граждан.

Все то, что мы наблюдали и наблюдаем – стагнация зарплат и растущее неравенство даже при увеличении благосостояния, – является демонстрацией не нормальной рыночной экономики, а того, что я называю эрзац-капитализмом. Проблема заключается не в самих рынках, а в политической системе, которая не смогла обеспечить условия для нормальной рыночной конкуренции и вместо этого установила правила, способствующие искажению рыночной системы и позволяющие корпорациям и богатым людям эксплуатировать все остальное общество.

Рынки существуют не в безвоздушном пространстве. Должны быть четкие правила игры, определение которых является важной частью политического процесса. Высокий уровень экономического неравенства в США и странах, которые решили перенять их экономическую модель, привел и к политическому неравенству. В подобных системах возможности для экономического развития также не равны, из-за чего сохраняется низкий уровень социальной мобильности.

Таким образом, предсказанные Пикетти еще более высокие уровни неравенства не являются непреложным законом экономики. Простые изменения в законодательстве – увеличение налогов на прирост капитала и наследство, увеличение государственных расходов для расширения доступа к образованию, ужесточение антимонопольных законов, реформа корпоративного управления, ограничивающая размер зарплат и вознаграждений топ-менеджеров и меры финансового регулирования, которые помешают банкам эксплуатировать общество, – позволят существенно сократить уровень неравенства благосостояния и возможностей.