Коллектив авторов - Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации

Отсюда можно сделать вывод, что если раньше радикальные изменения в цветовой палитре диктовали ведущие модельеры – сначала Пуаре, потом Шанель, а позже Ёдзи Ямамото и Рей Кавакубо, – то теперь эта миссия возложена на того, кто в настоящий момент является законодателем гламурной моды.

Всепоглощающее медиапространство нового тысячелетия во многом строится вокруг фотогеничных молодых женщин с пышными формами. Некоторые журналисты, имеющие возможность публиковаться в этой головокружительно меняющейся обстановке гораздо быстрее, чем ученые, и сами знаменитости заявляют, что сегодняшняя тенденция выставлять напоказ женское тело представляет собой вид борьбы за права женщин и ее следует оценивать положительно как «остфеминистскую. Но, как справедливо отмечала в 1990‐е годы Сьюзан Бордо, женское тело все больше излишне «дисциплинируется» 207 207 Bordo S. Unbearable Weight: Feminism, Western Culture and the Body. Oakland: University of California Press, 1993. в том смысле, в каком об этом говорил Фуко, все чаще подчиняется требованиям, которые диктует отношение к телу как к товару 208 208 Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. и необходимость рекламировать себя, господствующие в современном мире. Многие исследователи разделяют ее идеи. Новые, пышные тела, превращающиеся в форму назойливой саморекламы, тоже можно назвать «дисциплинированными» 209 209 Там же. , и эту тенденцию, безусловно, подпитывает стремление молодых женщин все более строго контролировать себя, растущий страх испортить свою внешность, располнеть, состариться.

Недавно в онлайн-версии Harper’s Bazaar была опубликована статья, которую я уже цитировала в этом эссе 210 210 De Klerk. Kardashians to Blame. и в которой утверждалось, что «именно семейство Кардашьян следует винить в тяге женщин нового тысячелетия к пластическим операциям». Любопытно, что при этом члены семьи Кардашьян-Уэст постоянно мелькают как в печатной, так и в электронной версии журнала. В данном случае пластический хирург доктор Саймон Урьян, к которому обращаются все более молодые пациенты, а некоторым нет еще и двадцати, заявил, что «причиной подобных изменений являются социальные сети, селфи и семья Кардашьян» 211 211 Ibid. . Другой известный пластический хирург, доктор Себа, с которым также поговорил корреспондент Harper’s, написавший эту статью, сказал, что речь идет о «вредоносном» явлении, «настоящем безумии». По его мнению, эти новые юные пациенты «подвержены такому риску и так заботятся о безупречности своего имиджа», потому что «постоянно сидят в своих смартфонах» 212 212 Ibid. . Разумеется, высокую моду традиционно упрекают в том, что она помешана на стройности, что она заставляет молодых женщин морить себя голодом, чтобы сравняться фигурой с моделями на подиуме, из‐за чего возникает опасность анорексии. Теперь те же хирурги утверждают, что вездесущая пропаганда гламурного стиля приносит не меньше вреда, хотя и иначе. Хотя в Сети такие фотографии фигурируют как селфи, их глянцевая безукоризненность объясняется тем, что многие из них сделаны при участии визажистов, – иногда это даже указано. По-видимому, здесь кроется намек на то, что гламурный стиль может вызвать эмоциональное и даже психическое расстройство 213 213 Ibid. , в отличие от увлечения высокой модой, которое может подорвать здоровье и даже стать причиной серьезных заболеваний. В этом плане обе разновидности моды могут вызывать вопросы и дискуссии.

В защиту гламурного стиля звучали утверждения, что селфи полуобнаженных знаменитостей – показатель возможности женщин контролировать собственную сексуальность. Этот довод, по всей видимости, окончательно убедил писательницу-феминистку Наоми Вульф, когда она взяла интервью – все для того же Harper’s Bazaar – у модели Эмили Ратаковски, которая сама является обладательницей роскошной фигуры 214 214 Wolf N. Emily Ratajowski’s Naked Ambition // Harper’s Bazaar. 2016. July 7. . Сама Ратаковски – еще один пример знаменитости, чью славу можно назвать приписанной. На премьерах и церемониях награждения ее постоянно фотографируют, ее дизайнерские платья с восхищением копируют. Сама она была эротической моделью, пока в 2013 году не снялась в клипе Blurred Lines, которую один журналист назвал «самой неоднозначной песней десятилетия», потому что создается впечатление, что в ней защищается секс против воли одного из партнеров 215 215 Lynskey D. Blurred Lines : The Most Controversial Song of the Decade // The Guardian. 2013. November 14. . Снятый к этой песне клип оказался «столь же, хотя и несколько иначе, спорным» 216 216 Ibid. : в нем Ратаковски и еще две модели танцуют топлес с тремя полностью одетыми музыкантами-мужчинами и вокруг них. Этот клип привлек к Ратаковски внимание публики и принес ей небольшую роль в не менее успешном фильме «Исчезнувшая» (Gone Girl) 217 217 «Исчезнувшая» (Gone Girl). Режиссер – Дэвид Финчер, продюсер – Арнон Милчен. США, 20th Century Fox, 2014. . Весьма фотогеничная Ратаковски – обладающая стройной фигурой и при этом пышным бюстом, а значит, сочетающая в себе идеалы гламура и высокой моды, – работала моделью для брендов Miu Miu и Marc Jacobs; кроме того, ее фото украшали гламурные обложки Sports Illustrated.

Иллюстрацией к интервью Наоми Вульф стала не фотография ее самой вместе с Ратаковски, а занимающее целую страницу фото Ратаковски, на котором она, обнаженная, сидит верхом на белой лошади без уздечки и седла. Когда она объяснила Вульф, что считает себя «феминисткой нового типа», ее аргументы, как ни странно, похоже, удовлетворили автора книги «Миф о красоте» 218 218 Вульф Н. Миф о красоте. Стереотипы против женщин. М.: Альпина нон-фикшн, 2018. . Селфи в обнаженном виде, которое Ратаковски сделала вместе с Кардашьян, она назвала проявлением сестринской солидарности после того, как последняя подверглась травле за свое предыдущее селфи, для которого впервые разделась догола. Ратаковски удалось убедить Вульф, что это действительно доказательство новых прав женщины, хотя, согласно статистике, опубликованной в это время британским правительством, самооценка молодых женщин упала ниже, чем когда-либо 219 219 См., например: Meikle J. Growing Number of Girls Suffer Low Self-esteem, Says Report // The Guardian. 2013. November 29. NYC Girls Project (онлайн), 2017. .

Как нам размышлять об этом причудливом нарративе, не говоря уже о том, чтобы строить какие-то теории? Все те из нас, кто изучал – пусть и очень непродолжительное время – новую область культуры знаменитостей, стремились найти заветную универсальную методологию, с точки зрения какой бы научной дисциплины или практического подхода они ее ни рассматривали. Искомая методология должна была бы с одной стороны, обеспечить подлинно политическую перспективу, а с другой – наконец позволить свести воедино разрозненные фрагменты этой неопределенной области исследований. Нам надо каким-то почти магическим образом выработать корректную интерпретацию бесчисленных, многообразных и постоянно меняющихся событий в мире знаменитостей, которые мы могли бы осмыслить как нечто целое. Трудно сказать, какие из ранее написанных научных трудов лучше всего могли бы помочь нам понять непрерывно происходящие вокруг нас изменения и новое, безудержное потребление товаров и образов. Через пятьдесят лет после того, как Ги Дебор написал «Общество спектакля», сложно определить, каким образом «спектакль одновременно представляет собой и само общество, и часть общества» 220 220 Дебор Г.-Э. Общество спектакля / Пер. Б. Немана: avtonom.org/old/lib/theory/debord/society_of_spectacle.html?q=lib/theory/debord/society_of_spectacle.html . , поскольку он превосходит все, о чем он говорил. Перед этой эпохой потребления, не только демонстративного, но и беспрерывного, хитроумно стирающего границы между всеми социальными слоями и уровнями дохода, Торстейн Веблен бы только развел руками 221 221 См.: Веблен Т. Теория праздного класса / Пер. С. Г. Сорокиной. М.: Прогресс, 1984. . Печаль, а то и недоумение различных представителей Франкфуртской школы были бы более чем понятны 222 222 Работы представителей Франкфуртской школы обладают в современной культурологии значительным авторитетом. Это направление сформировалось в 1930‐е годы в Германии; среди тех, кто к нему относился, наиболее известны Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер и Герберт Маркузе. .