Франческа Граната - Экспериментальная мода. Искусство перформанса, карнавал и гротескное тело

Я думаю, вероятнее всего, это случилось после того, как он начал позировать для Люсьена Фрейда. Люсьен был увлечен его телом и считал его просто фантастическим. Они совместно добились этого: они оба полюбили его тело, и Ли начал использовать его как деталь в своих костюмах 158.

Действительно, монументальные ню Люсьена Фрейда, которые до сих пор остаются самой известной визуальной репрезентацией тела Ли Бауэри, лучше, чем любое другое изображение, передают его «экстраординарные» габариты. Картины Фрейда помогают увидеть, что Бауэри уже сам по себе был гротескной фигурой, особенно если мы рассматриваем отношения между эталоном «телесной красоты» (одним из главных атрибутов которой была худоба) и телом, отклоняющимся от этого эталона, как «социальные отношения норм и девиаций, а следовательно, политические отношения, нацеленные на натурализацию в теле норм, установленных теми, кто обладает большей властью в социальной формации». В контексте таких отношений «быть вызывающе толстым – значит показать себя мятежником, всем своим телом оскорбляющим и богохульствующим» против канона 159. Исследовательский интерес к «непокорной» плоти, несомненно, питали и Кавакубо, и Годли, однако у них он возник безотносительно собственного тела и был реализован в коллекциях одежды, которую, в отличие от настоящей плоти, человек может надеть и снять по собственной воле; к тому же следует заметить, что в презентационном показе экспериментальной коллекции Кавакубо участвовали только модные модели, обладающие стандартными физическими параметрами.

Приспособления, которые Ли Бауэри, обладая и без того выдающимися габаритами, использовал для того, чтобы выглядеть еще массивнее и выше: объемные вставки и накладки, громоздкие головные уборы, обувь на огромных каблуках и платформах, – это детали, также характеризующие его как фигуру без границ и позволяющие причислить его к категории гигантов. В своих теоретических трудах Сьюзан Стюарт утверждает, что гигантизм, нарушая такие классические параметры, как пропорциональность, симметрия и умеренность, исторически связан с гротеском: «Гиганты, от Левиафана до циркового фрика, образуют смешанную категорию; нарушители границ и правил; сверх меры одаренные природой и вследствие этого [самим своим существованием] оскорбляющие культурные системы» 160. Постоянное стремление Ли Бауэри ставить под сомнение категории нормальности шло рука об руку с желанием исследовать границы и пределы возможностей человеческого тела, а также меру смущения, связанного с его физиологическими функциями. В совместном интервью с Ричардом Торри и Дональдом Урквартом он пояснил, как провоцирует смущение публики:

А еще мне нравится делать какие-то вещи, которые смущают людей. Я замечаю и другие вещи, к которым возвращаюсь снова и снова, и это вещи, которые мне действительно нравятся, потому что даются мне с трудом; они причиняют боль, но и приносят настоящее удовлетворение. Думаю, я понял это, еще когда жил с родителями, и некоторые вещи, оставшиеся в моей жизни с тех времен, трудно вынести, они смущают, в них есть жестокость и все такое. И потому мне это нравится. Но я не говорю, что я мазохист или что-то в этом духе <���…> очевидно, боль и удовольствие есть во всем, что я делаю. В моих работах есть напряженность между по-настоящему светлой стороной и стороной очень темной. И может быть, еще какое-то очарование. Но, возможно, еще и какой-то жуткий выверт. В общем, всегда существует какая-то напряженность между этими двумя сторонами 161.

В силу чрезвычайной материальности работ Бауэри это чувство замешательства, зачастую вместе с желанием измерить телесные границы и степень их уязвимости, соматически передавалось от артиста его аудитории. Некоторые его костюмы и перформансы были очень трудоемкими в исполнении и не менее трудными для зрительского восприятия. Эмоции, которые они пробуждали в зрителях, могли колебаться в диапазоне от тревожного беспокойства, испуга и оторопи до радостного оживления и безудержного смеха. Часто для создания нужного образа Бауэри приходилось перетягивать или перебинтовывать некоторые части тела, что в большей или меньшей степени причиняло ему боль и дискомфорт. Так, в 1990‐е годы он несколько раз при помощи клейкой ленты прятал свои гениталии в промежности, а на лобок наклеивал парик, чтобы имитировать форму и вид женских гениталий. Кроме того, как уже было сказано, он часто перетягивал живот таким образом, чтобы его собственная грудь становилась похожей на женскую. Сюжет целого ряда его перформансов включал в себя излияние физиологических жидкостей, что подчеркивало проницаемость, текучесть и уязвимость телесных границ. В одном из своих ранних перформансов он вышел на подиум сразу после того, как поставил себе клизму, чтобы успеть выплеснуть жидкость из ануса на зрителей; несколькими годами позже во время представления в одном из токийских универмагов он, к немалому ужасу публики, вызвал у себя рвоту 162. В 1994 году в Форт-Асперен (Нидерланды) состоялся, вероятно, самый тягостный для зрителей перформанс, во время которого Бауэри, одетый лишь в черные чулки и туфли на платформе, с бельевыми прищепками на гениталиях, вися вниз головой, пробил своим практически обнаженным телом стеклянную панель, осколки которой впились в плоть, спровоцировав обильное кровотечение.

Среди созданных Ли Бауэри образов, откровенно имитирующих беременное тело, есть один ставший по-настоящему знаковым. Это образ, которому Фергюс Грир, «официальный» фотограф Бауэри, присвоил название Look 9 (июль 1989). Если многие костюмы Бауэри трудно привязать к тому или иному гендеру, ансамбль Look 9 – это, прежде всего, одежда, явно ассоциирующаяся с женским гардеробом. На Бауэри надеты юбка и блуза, его лицо и вся голова скрыты под колпаком из органзы, имеющим форму помпона. Спереди под блузой спрятана, но не скрыта огромная шарообразная накладка, вылепленная из монтажной пены. И вряд ли найдется человек, у которого ее форма и размер не вызовут ассоциаций с беременностью 163. Идея этого костюма родилась, когда в руки Бауэри попала книга о трансформерах – игрушечных роботах, обладающих способностью менять форму. Эта подробность служит еще одним доказательством его интереса к трансформативным и мутационным возможностям человеческого тела. Движимый тягой к трансформации, спустя некоторое время он использовал конструкцию костюма Look 9 как основу для двух новых образов – Look 32 и Look 33. Однако для них вместо «женского» платья Бауэри изготовил два комбинезона (или скафандра), полностью скрывающих тело, – один из белой лайкры, другой из зеленоватого эластичного велюра. В этом облачении Бауэри напоминал беременного Гамби 164. Но еще более явная аллюзия на беременное тело – это Look 10 (июль 1989): трико из белой упругой лайкры, так сильно обтягивающее монументальное тело Бауэри, что оно кажется почти обнаженным, и белый не доходящий до линии талии топ с непомерно широкими плечами и накладными чашечками на груди. Короткий топ подчеркивает выпуклую форму и большой размер обтянутого тонкой эластичной материей живота, что создает иллюзию беременности. Впечатление усугубляет поза на втором сделанном Гриром снимке Look 10, где Бауэри стоит в профиль к фотографу и зрителю, слегка наклонившись вперед и положив одну руку на живот – классический жест в иконографии беременности 165.