Лев Ганкин - Хождение по звукам

Что же касается музыки, то не стоит забывать, что на заре своего существования The Cure вовсе не были поставщиками беспросветного мрачняка, порукой чему может служить хотя бы их знаменитый ранний сингл «Boys Don’t Cry», в честь которого позже будет назван вполне недурственный фильм («Парни не плачут» Кимберли Пирс). Эта песня – вполне заурядный для своего времени не то постпанк, не то нью-вейв: если через несколько лет The Cure будут гастролировать в компании соратников по раннему готик-року, Siouxsie & the Banshees, то в это время партнером группы по британскому турне был Билли Айдол. Правда, долго их гастроль не продлилась, потому что барабанщик The Cure Лол Толхерст застал Айдола в туалете с некой дамой за весьма интимным занятием; проблема была в том, что это был единственный туалет, и терпеть было невозможно – в общем, случился некоторый конфуз. Если кому интересно, в книге Джеффа Эптера «Never Enough» можно прочитать (чересчур) подробное описание произошедшего.

Интересно, что как раз во времена «Boys Don’t Cry» многолетний менеджер ансамбля, Крис Перри, сделавший их локомотивами своей фирмы Fiction Records, сетовал на то, что у группы есть все, кроме узнаваемого стиля. Интересно, не в ответ ли на эти замечания Роберт Смит придумал тот готический имидж, с которым ансамбль станет плотно ассоциироваться через год-другой? Так или иначе, даже истекая кровавыми слезами на сцене, The Cure не потеряли способности веселиться, что доказала и история композиции «Cult Hero». Строго говоря, этот трек даже не принадлежал The Cure: он был издан под вывеской сайд-проекта, который так и назывался Cult Hero – формально вся затея понадобилась Смиту лишь для того, чтобы прослушать бас-гитариста Саймона Гэллапа (которого затем благополучно взяли на борт основного ансамбля). То есть это был некий, скажем так, кастинг-эксперимент – но главное, что поет в песне «Cult Hero» кто угодно, но только не сам Смит. На бэк-вокале – друзья и родственники фронтмена, включая его родных сестер Джанет и Маргарет. А основной голос принадлежит местному почтальону, Фрэнки Беллу (между прочим, идеальная фамилия для почтальона: bell по-английски – это в том числе «дверной звонок»)! Более того, он же изображен на обложке сорокапятки.

Кстати, это не последний случай, когда на конверте записи The Cure оказывались посторонние люди, – обложку известного сборника «Standing on the Beach» украшает физиономия пожилого рыбака Джона Баттона, который также снимался в клипе на песню «Killing an Arab» (за этот трек The Cure обвиняли чуть ли не в расизме и приписывали им крайне правые убеждения, хотя в его основу лег «Посторонний» Альбера Камю – впрочем, Роберт Смит ничего не смог поделать, когда композиция, вновь абсолютно превратно понятая, стала звучать на американских радиостанциях во время войны в Персидском заливе). Когда Баттона спросили, почему он согласился сняться для обложки, тот невозмутимо ответил: «Ну, я подумал – если это поможет этим молодым людям добиться успеха, то почему бы и нет?» При этом ни одну песню The Cure он на тот момент не слышал и даже утверждал, что, пожалуй, купит себе проигрыватель на заработанные съемкой деньги, чтобы узнать, какую музыку они играют. Увы, осуществил ли Джон Баттон задуманное, нам неведомо.

Регулярные «веселые аномалии» встречались у The Cure и в дальнейшем – к примеру, удивительный кабаретный зонг «The Lovecats», в котором вся музыка (включая и вокал Роберта Смита) словно бы мурлыкает по-кошачьи. Или звукоподражательное бормотание в другом «анималистическом» треке, «Caterpillar», изданном на переходном альбоме «The Top» – Смит сам сыграл там на всех инструментах, кроме ударных. Центральный рифф этой песни ведется фортепиано и струнными, а барабаны тут весьма отчетливо живые – в противовес механистическим драм-машинам ранних записей; очевидно, к середине 1980-х Роберт Смит потихоньку начинал разворачиваться к нам лицом. Кстати, многие старые поклонники эту эволюцию The Cure воспринимали не слишком благосклонно, но Смит по этому поводу вообще не переживал: в 1986-м ансамбль появился на французском телевидении в цветастых женских платьях, специально чтобы позлить фанатов, как водится, явившихся на съемки в черном «готическом» облачении.

На мой вкус, самой яркой записью этого периода стал двойной альбом «Kiss Me, Kiss Me, Kiss Me», пополняющий ряд выдающихся поп-музыкальных двойников (от «Белого альбома» The Beatles через «Songs in the Key of Life» Стиви Уандера к, например, «Tusk» Fleetwood Mac или «Zen Arcade» Hüsker Dü). Впрочем, большинство поклонников предпочитают следующую пластинку, «Disintegration», материал с которой The Cure в последнее время повадились играть на концертах целиком, от начала до конца, видимо, солидаризируясь со своими фанатами в оценках релиза. К слову, успех вновь пришел к Роберту Смиту, откуда не ждали – самым мощным хитом ансамбля в США стала композиция «Lovesong» (уступившая в чарте лишь R&B-шлягеру «Miss You Much» Джанет Джексон), которую музыканты The Cure вообще не считали особенно удачной и не планировали издавать на сингле. Я тут, впрочем, определенно «с народом»: даже на общем фоне «Lovesong» – особенно пронзительный, неброский и душераздирающий шедевр, с меланхолично-звонкими гитарами, тревожной органной партией и обманчиво бесстрастной, как будто даже незаинтересованной (но на самом деле скрывающей вулканические извержения чувств) интонацией фронтмена.

После издания «Disintegration» The Cure превратились в стадионных звезд, что сказалось и на гастрольной практике – в 1989-м они впервые побывали в Восточной Европе, выступив в Любляне. Не секрет, что группа оказала огромное влияние и на отечественную рок-музыку перестроечных времен: у Роберта Смита и компании многое (вплоть до конкретных мелодических ходов) почерпнули, например, Виктор Цой или Константин Кинчев. Еще раньше The Cure съездили в Южную Америку, став первым британским ансамблем со времен окончания Фолклендской войны, который дал концерт в Аргентине. На это выступление ушлые промоутеры продали вдвое больше билетов, чем вмещала площадка, и дело окончилось массовыми беспорядками: Роберт Смит позже вспоминал, что это был единственный раз, когда он опасался за свою жизнь.

О чем все это говорит? Как по мне – о том, в чем The Cure по-настоящему уникальны: они совершили превращение из «группы для избранных» в «группу для всех». Обычно бывает либо-либо – либо культовые герои андеграунда, субкультурные проповедники и так далее, либо стадионные звезды с клипами на телевидении и альбомами в топ-10. The Cure – редкий пример группы, которую можно описать и так, и эдак, и это по-настоящему выделяет их из общего ряда. Здесь мне приходит в голову смешная история о том, как Роберт Смит общался с детьми – своих детей у него нет (и не будет, как всегда заявляли и Смит, и его жена Мэри), зато есть масса племянников и племянниц, с которыми он привык нянчиться. И вот, как-то раз он повел выводок племянников в Диснейленд – нормальное занятие для любящего дядюшки, даже если у него на голове привычное для Смита гнездо нечесанных волос, а из глаз капают кровавые слезы.