Ханна Фрай - Hello World. Как быть человеком в эпоху машин

Джастин понимал, что вообще-то должен быть благодарен судьбе. Все у него шло как по маслу. Стабильная офисная работа с девяти до пяти, крыша над головой, семья, которая его любит. Но ему всегда хотелось чего-то большего. В юности ему казалось, что он создан для славы и удачи.

Как же так вышло, что он стал таким… нормальным? “Это все рок-группа, — подумал он. Где он стал играть в четырнадцать лет. — Если бы нас тогда заметили, все пошло бы по-другому”. Но они не добились успеха, неважно по какой причине. Бедняга Джастин Тимберлейк так и не увидел настоящего успеха.

Вконец расстроившись, он открыл еще одну банку пива и стал думать о том, что могло бы быть. Реклама в перерыве Суперкубка закончилась. Заиграла музыка, и началось грандиозное шоу. А в параллельной вселенной — точно такой же, за исключением одной мелочи — публика рукоплескала другому тридцатисемилетнему Джастину Тимберлейку из Мемфиса. Много миров

Почему настоящий Джастин Тимберлейк так преуспел в жизни? И почему не преуспел другой Джастин Тимберлейк? Кто-то (в том числе и я в 14 лет [372]) сказал бы, что Джастин заслужил статус поп-звезды, что его одаренность, приятная внешность, способности к танцу и художественные достоинства музыки не могли не принести ему славу. Но кто-то возразил бы. Мог бы сказать, что ни Тимберлейк, ни любая другая поп-звезда, на которую молятся легионы фанатов, ничем особенно не выделяются. Талантливые люди, способные петь и танцевать, попадаются на каждом углу, а звезды — это те из них, кому просто повезло.

Конечно, утверждать ничего нельзя. Разве что вы создадите несколько параллельных миров, запустите в каждый из них по Тимберлейку, проследите за развитием всех инкарнаций и тогда увидите, везде ли Тимберлейк достигнет популярности. К сожалению, вряд ли многие из нас могут создать искусственную мультивселенную, но, если оставить Тимберлейка в покое и обратить внимание на менее известных музыкантов, можно заняться сравнительным анализом значимости везения и таланта для популярности хитов.

В этом и заключалась суть знаменитого эксперимента с несколькими цифровыми мирами, который поставили еще в 2006 году Мэтью Салганик, Питер Доддс и Дункан Уоттс. Ученые создали свой собственный онлайн-плеер наподобие интернет-сервиса Spotify , загрузили одни и те же 48 песен в исполнении неизвестных певцов на восемь параллельных музыкальных сайтов и рассредоточили по ним пользователей.

В “Музыкальную лабораторию” [373] [374]заглянули 14 341 человек, и всем им предложили зарегистрироваться, прослушать все песни, оценить их, а те, что понравились больше всего, скачать.

Как и на настоящем Spotify , гости сайта могли посмотреть, что слушают другие “обитатели” того же “мира”. Помимо имени исполнителя и названия песни участники эксперимента видели, сколько раз уже скачали ту или иную запись в их ветке.

Сначала все счетчики выставили на ноль, но постепенно, по мере изменения суммарных показателей, становилось ясно, какие песни в каждой из восьми веток пользуются наибольшим успехом.

Вместе с тем, чтобы получить некую независимую оценку “истинной” популярности песен, экспериментаторы создали контрольный “мир”, где выбор слушателей не зависел от мнения других людей. Песни появлялись в случайном порядке, списком или в сетке, но статистика скачиваний не показывалась.

Результаты эксперимента оказались весьма любопытными. Какие-то песни с треском провалились во всех мирах. Другие шли впереди с большим отрывом — им в итоге отдали предпочтение везде, даже там, где слушатели не знали, сколько раз их скачивали. Но между абсолютными хитами и откровенными неудачами исполнители могли попасть буквально на любую строчку рейтинга.

Возьмем, к примеру, панк-группу из Милуоки 52Metro — посетителям одного мира их песня Lockdown очень понравилась, и в конце концов она заняла первое место, а в другом ее ожидало фиаско и сороковое место из сорока восьми возможных. Одна и та же песня, одни и те же соперники в списке; просто в этом отдельно взятом мире группа не набрала очки [375]. Иногда успех зависел от везения.

При том что конкурсантов вели к вершине разные дорожки, исследователи заметили, что слушатели скачивали записи гораздо охотнее, если знали, что они понравились еще кому-то. Случайно попав на верхние строки рейтинга, не самая удачная песня начинала быстро собирать голоса. Чаще скачивали то, что чаще скачивали. Популярность кажущаяся выливалась в самую настоящую, то есть конечный успех был просто приумноженной с течением времени случайностью.

Такие результаты можно объяснить. В психологии это называется социальным доказательством , или информационным социальным влиянием . Если нам не хватает информации, чтобы составить собственное мнение, мы нередко повторяем за другими. Поэтому в театрах иногда подсаживают в зрительный зал своих людей, чтобы они хлопали и смеялись в нужных местах. Услыхав рядом аплодисменты, мы, скорее всего, их поддержим. Что касается предпочтений в музыке, вам вовсе не обязательно захочется послушать то, что слушают другие, но популярность — это быстрая подсказка, которая гарантирует, что вы не обманетесь в своих ожиданиях. “Выбор чересчур широк, — сказал тогда Салганик интернет-журналу LiveScience . — Вы же не можете прослушать всё, поэтому самый рациональный путь — послушать то, что слушают все остальные” [376].

Во всех областях развлекательной индустрии популярность — это эквивалент качества. Так, в 2007 году в одном исследовании изучали, как влияло включение книги в топ-лист газеты New York Times на общественное мнение о ней. Алан Соренсен, автор исследования, проанализировал принципы рейтингового отбора и сравнил популярность книг, которые, судя по продажам, должны были бы попасть в топ-лист, но не попали из-за каких-либо задержек или по чистой случайности, с популярностью тех, что были отмечены газетой. Он заметил четкую корреляцию: одного только включения в топ-лист было достаточно, чтобы продажи книги повысились в среднем на 13–14 %, а для ранее не известных авторов — на 57 %.

Чем больше мы шарим по разным сайтам в поисках модных новинок — просматриваем топ-листы книг, рейтинги на Amazon, Rotten Tomatoes [377], хит-парады Spotify , — тем важнее становится для нас общественное мнение. Когда голова идет кругом от широчайшего выбора, эффект только усиливается, да и маркетинговые ходы, звездные имена, шумиха в прессе и обзоры критиков не проходят мимо нашего внимания.

Поэтому самая бездарная музыка может оказаться вверху чарта. И мой цинизм тут ни при чем. Рассказывают, что в девяностых годах два британских музыкальных продюсера, сильно обеспокоенные этим явлением, поспорили, кто сумеет раскрутить самую плохую песню до места в хит-парадах. Говорят, в их споре родилась группа Vanilla , в составе которой пели четыре девушки и которая дебютировала с песней No way no way, mah na mah na , сделанной по образцу песенки Mah na mah na из знаменитого “Маппет-шоу”. Пением это можно было назвать лишь условно, обложка сингла выглядела так, словно ее изготовили с помощью редактора Microsoft Paint , а промоклип, бесспорно, был достоин худшей оценки в своем жанре. Однако у “ванильных” девушек была мощная поддержка. Благодаря публикациям в нескольких журналах и появлению в музыкальной программе ВВС Top of the Pops песенка все-таки пробилась на четырнадцатую строчку хит-парада [378].