Дэниэл Деннет - Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Наблюдая с тех же позиций молекулярной биологии, мы видим появление смысла в результате возникновения «семантики» последовательностей нуклеотидов, которые поначалу являются всего лишь синтаксическими объектами. Это – важнейший шаг дарвиновского наступления на локковские представления о космосе, в котором первичен Разум. Обычно философы вполне обоснованно соглашаются, что смысл и разум никак невозможно разделить, что не могло быть смысла там, где не было разума, или разума там, где не было смысла. У философов есть технический термин для такого рода смысла – интенциональность ; это «направленность», позволяющая соотнести одно с другим – имя с его носителем, сигнал тревоги – с опасностью, из‐за которой он сработал, слово с его референтом, мысль – с ее объектом 280. Лишь некоторые из существующих во Вселенной вещей проявляют интенциональность. Может существовать книга или картина о горе, но сама гора ни о чем нам не сообщает. Может существовать карта Парижа, указывающий на этот город дорожный знак, сон или песня о Париже, но сам Париж ни к чему не отсылает. Среди философов широко распространено мнение, будто интенциональность является признаком сознательной деятельности. Откуда интенциональность берется? Разумеется, из разума.

Но эта идея, сама по себе прекрасная, порождает загадки и путаницу, когда ее рассматривают как метафизическое начало, а не как факт недавней естественной истории. Аристотель назвал Бога Недвижимым Двигателем, источником всякого движения во Вселенной, а в предложенной Локком версии аристотелизма Бог отождествляется с Разумом; так Недвижимый Двигатель превращается в Неумышленно Мыслящего, источник всякой интенциональности. Локк полагал, что выводит с помощью дедукции то, что, согласно традиции, было очевидным: изначальная интенциональность рождается из Разума Бога; мы – твари Божьи, и получаем свою интенциональность от Него.

Дарвин перевернул эту теорию с ног на голову: интенциональность не нисходит свыше; она поднимается снизу, и ее исток – изначально бессознательные и бесцельные алгоритмические процессы, которые по мере развития постепенно обретают смысл и разумность. И, в точности следуя по маршруту всякого дарвиновского мышления, мы видим, что первоначальный смысл не был смыслом в полном смысле слова; вне всякого сомнения, он не способен проявить все «сущностные» свойства подлинного смысла (что бы вы ни считали таковыми). Это простой квазисмысл, полусемантика. Это – то, что Джон Сёрль с пренебрежением назвал « как бы интенциональностью» в противоположность тому, что он называет «подлинной интенциональностью» 281. Но с чего-то же надо начинать, и то, что в первом шаге в нужном направлении едва можно распознать шаг в сторону какого бы то ни было смысла, – вполне ожидаемо.

К интенциональности ведут два пути. Дарвиновский путь – диахронический, или исторический; он предполагает постепенное, на протяжении миллиардов лет, развитие ряда свойств Замысла (функциональности и целесообразности), способных поддерживать интенциональную интерпретацию действий организмов («поступков» «деятелей»). Прежде чем интенциональность достигнет расцвета, она должна пережить стадию неловкой, уродливой, неоперившейся псевдоинтенциональности. Синхронический путь – это путь искусственного интеллекта: в организме с подлинной интенциональностью – таком, как ваш, – прямо сейчас существует множество частей, и некоторые из них проявляют своего рода полуинтенциональность или просто как бы интенциональность или псевдоинтенциональность – как вам больше нравится, – и ваша собственная подлинная, полноценная интенциональность, по сути дела, является всего лишь результатом (без каких-либо дополнительных чудесных ингредиентов) деятельности всех полуразумных и бессознательных элементов, из которых вы состоите 282. Сознание именно это собой и представляет: не волшебный механизм, а огромное, «сырое», конструирующее само себя объединение более мелких механизмов, у каждого из которых – своя история проектирования и каждый из которых играет свою собственную роль в «экономике души». (Платон, как обычно, был прав, разглядев глубокую аналогию между государством и личностью – но, конечно, его представление о том, что бы это могло значить, было слишком упрощенным.)

Синхронический и диахронический пути к интенциональности очень схожи. Можно сгустить краски, спародировав старинные антидарвиновские настроения: рассуждения про обезьяньих предков. Хотите ли вы, чтобы ваша дочь вышла замуж за робота? Что ж, если Дарвин прав, то ваша собственная прапра… прабабушка была роботом! Точнее, макросом. Это неизбежно следует из сказанного в предыдущих главах. Вы не только произошли от макроса – вы из них состоите. Ваши молекулы гемоглобина, антитела, нейроны, механизм вашего вестибоокулярного рефлекса – на любом уровне анализа мы обнаруживаем устройства, бездумно выполняющие удивительные, превосходно продуманные действия. Возможно, мы перестали вздрагивать при виде научной картины мира, на которой вирусы и бактерии деловито и бессознательно ведут свою подрывную деятельность – крошечные жуткие автоматы, занятые своим зловещим делом. Но не следует думать, будто нам удастся утешиться, представляя их себе инопланетными захватчиками, столь непохожими на более привычные ткани, из которых состоим мы . Мы сделаны из тех же механизмов, что вторгаются в наши тела, – никакие нимбы или élan vital не отличают ваши антитела от антигенов, с которыми они борются; просто получилось так, что они состоят в вашей команде и сражаются за вас.

Можно ли, собрав достаточное количество этих безмозглых гомункулов, склепать из них настоящего человека, наделенного сознанием? Дарвинист скажет, что другого способа создать человека просто нет. К слову, из того факта, что вы являетесь потомком роботов, вовсе не следует, что вы сами – робот. В конце концов, вы также прямой потомок некой рыбы, но не рыба; вы – прямой потомок некоторых бактерий, но не бактерия. Но вы состоите из роботов – или собрания триллионов макромолекулярных механизмов, очень напоминающих роботов (если, конечно, дуалисты и виталисты ошибаются, и в вас нет какого-то дополнительного, секретного ингредиента). Все эти механизмы в конечном счете происходят от первого макроса. Так что нечто, сделанное из роботов, может проявлять подлинное сознание или подлинную интенциональность, поскольку уж вы-то точно ее проявляете.

Так что не стоит удивляться, что и дарвинизм, и искусственный интеллект встречают такое сильное сопротивление. Вместе они наносят сокрушительный удар по последнему пристанищу, куда люди бежали перед лицом Коперниканского поворота: разуму как святая святых, куда нет хода науке 283. Дорога от молекул к сознанию длинна и извилиста, и, бредя по ней, можно увидеть немало занимательного (в следующих главах мы остановимся полюбоваться некоторыми особо любопытными сценками), но теперь настало время подробнее, чем обычно, поговорить о дарвиновских истоках искусственного интеллекта.