Анна Сергеева-Клятис - Повседневная жизнь Пушкиногорья

В Михайловском во времена Пушкина было разбито два сада: южный и северный. Южный расположен в юго-восточной части усадьбы и занимает довольно большую площадь, тянется до самого леса. Северный находится в самом центре, он древнее, был разбит еще дедом Пушкина И. А. Ганнибалом. Кроме яблонь в садах росли и другие плодовые деревья: вишни и сливы; «изобилием плодов» родители Пушкина хвалились в письмах к его сестре, О. С. Павлищевой [86] См. об этом: Лысюк Е. А. Пушкинский вертоград. Великие Луки, 2000. С. 84–85. . Деревьев пушкинского времени на этих местах, конечно, не осталось, поэтому о «ганнибальских сладких» яблоках мы можем только фантазировать или верить на слово музейным подвижникам.

Когда родители Пушкина уехали из Михайловского осенью 1824 года, они, вероятно, увезли с собой повара, и делом приготовления пищи для барина стала заведовать няня. Тот факт, что Арина Родионовна имела прямое отношение к приготовлению и сервировке пищи в Михайловском, удостоверен Н. М. Языковым (бывавшим там гостем) в стихотворении «К няне Пушкина» (1827):

Есть подобные мемуары и в прозе. Как уже упоминалось, летом 1825 года Пушкина посетил и четыре дня прожил с ним в Михайловском А. П. Распопов вместе со своими приятелями. В частности, он вспоминал:

«Няня около нас хлопотала, сама приготовляла кофе, поднося, приговаривала:

— Не прогневайтесь, родные, чем Бог послал, крендели вчерашние, ничего, кушайте на доброе здоровье, а вот мой Александр Сергеевич изволит с маслом кушать ржаной <���…> Няня Арина Родионовна на дорогу одарила нас своей работы пастилой и напутствовала добрым пожеланием» [87] Пушкин в воспоминаниях современников. С. 337. .

Была в Михайловском и своя кухарка, она упоминается в письмах Пушкина. Звали ее Ненила Онуфриевна, распоряжалась и жила она со своей семьей в господской кухне — небольшом флигеле, расположенном к востоку от усадебного дома. Как пишет С. С. Гейченко, «провиантские запасы Михайловского были неисчерпаемы. Здесь было всё, что требовалось хорошей кухне: куры, утки, гуси, индюшки, овцы, телята, коровы и пчелы. Молока, масла, сметаны, сливок, творогу было преизрядно. Река, озера изобиловали карасями, лещами, язями, сомами, раками. О лесных грибах и ягодах морошке, малине, чернике, смородине и говорить нечего» [88] Гейченко С. С. Рецепты из поваренных книг семейства Пушкиных-Ганнибалов. Псков, 1999. С. 4. . Любимым вареньем Пушкина в деревне было крыжовенное, которое готовилось по особому старинному рецепту. Такой рецепт, приобретенный в сельской энциклопедии, приводит С. С. Гейченко: «Очищенный от семечек, сполосканный, зеленый, неспелый крыжовник, собранный между 10 и 15 июня, сложить в муравленый горшок, перекладывая рядами вишневыми листьями и немного щавелем и шпинатом. Залить крепкою водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия из нее хлеба. На другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом прямо из погреба, через час перемешать воду и один раз с ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом положить ягоды опять в холодную воду со льдом, которую перемешать несколько раз, каждый раз держав в ней ягоды по четверти часа, потом откинуть ягоды на решето, а когда ягода стечет — разложить ее на скатерть льняную, а когда обсохнет, свесить на безмене, на каждый фунт ягод взять 2 фунта сахару и один стакан воды. Сварить сироп из трех четвертей сахару, прокипятить, снять пену и в сей горячий сироп всыпать ягоды и поставить кипятиться, а как станет кипеть, осыпать остальным сахаром и разов три вскипятить ключом, а потом держать на легком огне, пробуя на вкус. После всего сего сложить варенье в фунтовые банки и завернуть их вощеной бумагою, а сверху пузырем и обвязать. Варенье сие почитают отличным и самым наилучшим из деревенских припасов» [89] Там же. . Возможно, вместо сахара использовался мед, поскольку сахар был чрезвычайно дорог, да и запасы его в деревне всегда требовали пополнения.

Пушкин с удовольствием ел блины. По выражению Вяземского, «доставалось от него» и моченым яблокам. Вообще засолка, квашение, мочение — все эти виды крестьянского консервирования были чрезвычайно распространены. И поэт с легкостью довольствовался деревенской пищей — кашей и щами, солеными грибами, мочеными яблоками, грушами и сливами.

В первые теплые месяцы, проведенные в Михайловском, Пушкин много бродил пешком по живописным окрестностям своей усадьбы. Из дома он всегда выходил с железной тяжелой палкой около пяти килограммов веса. Вероятно, изделием местных кузнецов, которых было в округе множество. По воспоминаниям очевидцев, гуляя, подбрасывал ее кверху и ловил, или отбрасывал далеко вперед, подходил к ней, поднимал и снова бросал. Тяжелую палку он носил с собой, очевидно, чтобы отгонять деревенских собак. Хотя известно, что с такой же палкой он ходил и в Кишиневе. Возможно, помимо защитных свойств палки использовал ее как тренажер: Пушкин был очень крепкого сложения, физически силен и вынослив. Сохранились забавные воспоминания крестьянина Тригорского, подтверждающие мысль о неизмеримой пропасти между двумя классами русского общества того времени: «Пушкин очень часто бывал у покойницы нашей барыни, почти что каждодневно <���…>. Добрый был да ласковый, но только немного тронувшись был: идет, бывало, из усадьбы с нашими барышнями по Тригорскому с железной такой палочкой. Надо полагать, от собак он брал ее с собой. Бросит он ее вверх, схватит свою шляпу с головы и начнет бросать на землю али опять вверх, а сам подпрыгивает да прискакивает. А то еще чудней; раз это иду я по дороге в Зуёво [90] Напомним, что Зуёво — старое название села Михайловского, в то время еще памятное местным жителям. , а он мне навстречу; остановился вдруг ни с того ни с сего, словно столбняк на него нашел, ажно я испугался, да в рожь и спрятался, и смотрю: он вдруг почал так громко разговаривать промеж себя на разные голоса, да руками все так разводит, — совсем как тронувшийся» [91] Старик крестьянин села Тригорского по записи И. А. Веского // Вересаев В. В. Пушкин в жизни. С. 259. . Очевидно, что длительные прогулки Пушкина пешком из Михайловского в Тригорское и обратно рождали в нем дополнительную творческую энергию, давали поэтический импульс.