Анна Сергеева-Клятис - Повседневная жизнь Пушкиногорья

Учитывая крутой нрав Ганнибалов, их самодурство и способность впадать в крайности — как в необузданный гнев, так и в бешеное веселье, можно легко угадать, почему близких приятельских отношений у Петра Абрамовича с соседями не было. Его грубость, деспотизм, своеволие, иногда до жестокости, отпугивали посетителей, которые в усадьбе появлялись нечасто, и очевидно, что приезду родственников престарелый хозяин должен был обрадоваться, хотя его отношения с родным дедом Пушкина — Иосифом Абрамовичем тоже давно прервались. Братья поссорились настолько серьезно, что Петр даже не был на похоронах Иосифа. Эти обстоятельства тоже хорошо отражают семейную ситуацию, состоявшую из больших и маленьких драм, родственных ссор, измен, разводов и судов.

Однако, как кажется, на внучатого племянника, заехавшего навестить его в Петровское, Петр Абрамович вражды не распространял и принял его отечески — с гордостью угостил водкой собственного производства. Надо заметить, что внучатый племянник в Петербурге уже приобрел некоторый опыт употребления крепких напитков: не случайно выпил и не поморщился. Заметим, кстати, что не только сам Петр Абрамович, но и его наследник Вениамин Петрович, живший в усадьбе после смерти отца и ставший последним из Ганнибалов, владевших Петровским, унаследовал от предка цвет кожи; он был очень смуглым, а в восприятии крестьян — даже черным.

При новом хозяине сохранились кое-какие старые традиции, например, остался крепостной театр с чтецами и музыкантами. Однако Вениамин Петрович был просвещенным человеком. Военный по профессии, он был еще и ученым агрономом, и страстным любителем искусства. Видимо, гордился родством со знаменитым современным поэтом и своих крестьян заставлял учить стихи Пушкина. В этой странности сказывалась характерная черта эпохи — стремление гармонизировать жизнь во всех ее проявлениях. Просвещение крестьян было одним из способов победы над хаосом. Попытка внедрить в их сознание образцы прекрасной поэзии должна была содействовать возвышению их духа, умягчению нравов, воспитанию чувств. Вероятнее всего, воздействие, которому Вениамин Петрович подвергал крестьянские души, не ограничивалось заучиванием стихов; оно было комплексным. Его крепостной оркестр, наследник отцовской традиции, был известен во всей округе. С музыкальными концертами помещик Петровского объезжал соседей.

Один из смешных «театральных» эпизодов, в котором участвует молодая дочь свинопаса Глашка, работавшая в доме судомойкой, описал в своем письме к О. С. Павлищевой отец поэта С. Л. Пушкин. В передаче Л. Н. Павлищева это выглядит так: «Вчера мы все хохотали до упаду: Вениамин Петрович вызывал Глашку из кухни нас потешать декламацией из „Евгения Онегина“. Глашка встала в третью позицию и закричала во все горло:

(Глашка тут прыгает, кружится, делает на воздухе какое-то антраша и падает невзначай на пол. Расквасив себе нос, громко ревет и опрометью в кухню. Ей стыдно, все хохочут)» [19] Павлищев Л. Н. Из семейной хроники: А. С. Пушкин. С. 124. Есть сомнения в достоверности этого свидетельства Павлищева, который якобы опубликовал имеющееся в семейном архиве письмо, поскольку существует другое письмо С. Л. Пушкина к О. С. Павлищевой от 7 сентября 1829 г., в котором тот же эпизод изложен совсем иначе: «У барышень Тимофеевых есть нечто вроде горничной, она дочь пастуха (не аркадского), но пастуха Опочецкого уезда, который пасет свиней. Ей лет 14 или 15, толстая коротышка, плечи вздернутые, квадратная, а физиономия дикая, как у всех девок, делающих грубую работу. — Она знает наизусть почти весь Бахчисарайский фонтан и читает стихи Александра, жестикулируя при этом самым комическим образом. Сложенная как я тебе говорю, она произносит отрывок из Онегина, где он говорит об Истоминой, и бьет нога об ногу, но ноги в пол-аршина в длину и столько же в ширину. — Можешь вообразить, что это такое» (Дневник Н. О. и С. Л. Пушкиных в письмах к дочери О. С. Павлищевой. 1828–1835. СПб., 2015. С. 92). .

Петр Абрамович, как и его отец, дожил до очень преклонного возраста и умер 84-летним старцем. Точная дата его смерти неизвестна; скорее всего, произошло это в 1825 году. Пушкин, который впоследствии живо интересовался историей своего рода и переживал ее уже не только как опыт личного общения со стариками, видимо, имел возможность и впоследствии побеседовать со своим двоюродным дедом, получить от него, хоть и отрывочные, но ценные воспоминания и семейные документы. Отметим, заглядывая вперед, что во время Михайловской ссылки Пушкин уже не застал П. А. Ганнибала в Петровском. Последние годы своей жизни старик провел в другом своем имении — Сафронтьево Новоржевского уезда. Это не так далеко от Михайловского, и, возможно, Пушкин ездил туда за материалами, легшими впоследствии в основание его автобиографических заметок и «Арапа Петра Великого» [20] Симакина Г. Ф. Двоюродный дед поэта П. А. Ганнибал // Пушкинский край. 1976. 20 августа. . Во всяком случае, сохранилось письмо Пушкина П. А. Осиповой, в котором он сообщает: «Я рассчитываю еще повидать моего двоюродного дедушку, — старого арапа, который, как я полагаю, не сегодня-завтра умрет, а между тем мне необходимо раздобыть от него записки, касающиеся моего прадеда» [21] Пушкин А. С. Письмо П. А. Осиповой. 11 августа 1825 (№ 154) // Пушкин А. С. ПСС. Т. 10. С. 611 (пер. с фр.). . Исследователи предполагают, что тогда же Пушкин и отправился для последнего свидания с П. А. Ганнибалом. И. М. Семенко пишет совсем определенно: «По-видимому, посещение состоялось между 11 и 25 августа 1825 г.» [22] Примечание И. М. Семенко // Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1959–1962. Т. 9. С. 453. . Нет никаких сведений об общении Пушкина с Вениамином Петровичем Ганнибалом в 1824–1826 годах, хотя странно было бы предположить обратное. В Михайловском заточении, особенно в отсутствие соседей из Тригорского, естественным кажется общение с родственником, который живет неподалеку и, со своей стороны, не только доброжелательно настроен, но и искренне восхищается твоим творчеством. Вероятнее всего (употребим здесь эту гипотетическую конструкцию), они бывали друг у друга.

Неизвестно, что именно запомнилось Пушкину из первого посещения «владений дедовских» летом 1817 года, а что было увидено и осмыслено позднее. Надо заметить только, что за свою короткую жизнь именно в северных имениях Пушкин провел, пусть и не всегда по собственной воле, очень значительное время, поэтому распределить его впечатления по периодам довольно затруднительно. Второй раз он приезжает в Михайловское вскоре после первого своего визита, через два года, и тоже летом.