Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Молодых людей побуждали путешествовать по стране с целью знакомства с населяющими ее народами, их обычаями, с природными ресурсами и богатствами недр. Венгерский барон Янош Непомук Меднянски (1747–1833) при поступлении на службу сообщал, что по окончании Терезианума за свой счет совершил длительную поездку «по комитатам обширного Венгерского королевства и Славонии, а также через все Трансильванское княжество, Банат и вновь присоединенные области Польши», чтобы «с помощью новых, полученных в дороге достоверных знаний […] стать способнее и пригоднее для государевой службы» [822]. Выпускник коллегиума барон Иоганн Митровский (1757–1799) прославился как страстный путешественник, автор трудов по минералогии, один из которых посвящен описанию окрестностей Везувия [823].

Отцы-иезуиты (и впоследствии пиаристы) прививали дворянам уважение к кабинетной науке, книжной учености, искусствам. Не случайно из стен Терезианума вышло много страстных библиофилов и меломанов, коллекционеров и меценатов. Антон Добльхоф (1731–1812) занимал пост президента Академии изящных искусств, граф Иоганн Коронини-Кронберг возглавлял Сельскохозяйственное общество в родной Гориции, Иоганн Лайхардинг (1754–1797) получил кафедру профессора биологии в Инсбруке. Граф Ференц Сечени (1754–1832) прославился как основатель Венгерского национального музея и Венгерской национальной библиотеки. Страсть к собирательству книг разделяли трансильванский епископ граф Игнац Баттяни (1741–1798), венгерский граф Янош Чаки (1741–1810) – владелец поместья с говорящим названием Sans souci [824], австрийский граф Проспер Зинцендорф (1751–1822). Их младший современник князь Миклош Эстерхази (1765–1832) снискал известность как ценитель прекрасного, меценат и покровитель Йозефа Гайдна. Многие пробовали свое перо в изящной словесности – граф Леопольд Клари (1736–1800), граф Каспар Кюнигль (1745–1814), упомянутый выше Йозеф Ретцер, получивший известность как талантливый поэт.

Законченность образовательному идеалу придает его социальная компонента, суть которой была в поощрении лояльности в подданных и прежде всего в элитах монархии. Именно поэтому преимущественным правом при зачислении в коллегиум/академию пользовались дети заслуженных перед династией и двором родителей, сыновья губернаторов провинций, глав центральных и местных ведомств, боевых генералов, но также скромных, своей безупречной работой заслуживших протекцию высокого начальства чиновников среднего звена. Эта практика обеспечивала стабильность, преемственность и предсказуемость процессам формирования и воспроизведения придворного общества, управленческой (в меньшей степени дипломатической или военной) элиты.

Было бы ошибкой идеализировать образовательный стандарт, предлагавшийся в Терезиануме, или оценивать его по меркам современных ему (прежде всего германских протестантских) университетов [825]. Учебный план сознательно не перегружался лишней информацией, но сбалансированно знакомил воспитанников с началами различных наук. Как позднее выскажется российский министр народного просвещения граф Алексей Кириллович Разумовский (1748–1822), талантам надлежит открыть дорогу в университеты, «где науки преподаются во всей обширности» [826]. Терезианум же соединял врожденное благородство с грамотно дозированным ученым превосходством.

Вступление на престол Иосифа II (1780–1790) в 1780 году означало формальный разрыв со многими практиками предшествующей эпохи. В то же время правы и те, кто указывает на элементы преемственности. Неустанной заботой императрицы была оптимизация затрат на нужды образования. Так, слияние [827]Терезианума с Савойской академией было продиктовано не чем иным, как стремлением путем организационного укрупнения обеспечить бережное расходование имевшихся в наличии средств. Линия на рачительное инвестирование в образование при Иосифе сохранилась, но испытала воздействие неприязненного отношения – самого императора и его ближайшего окружения – к закрытым привилегированным школам. Иосифа тяготили обязательные аудиенции дворянских воспитанников с неизменным целованием руки и выслушиванием заученных речей. С гораздо большим удовольствием он еще в бытность свою эрцгерцогом посещал вместе с отцом физические опыты в музее Терезианума или экзамены по турецкому в Академии восточных языков [828]. Под предлогом траура по императрице Иосиф II в 1781 году поспешил отменить аудиенции для воспитанников венских закрытых школ. На следующий год он повелел юношам в стенах академии носить одежду, купленную родителями, а для появления на публике обзавестись скромным черным сюртуком [829].

Йозефинистский образовательный идеал заключался в создании национальной школьной системы, где на всем пространстве Австрийской монархии действовали бы единые правила зачисления в учебные заведения и равные условия для школьников с одинаковой успеваемостью из разных земель. Его воплощение в жизнь потребовало жесткой экономии и отказа от закрытых привилегированных школ, нарушавших эгалитарные принципы новой образовательной модели. Единомышленниками императора выступали президент Учебной комиссии Готфрид ван Свитен (1733–1803) [830], в прошлом сам питомец венского Терезианума, и куратор академии барон Эммануэль Штильфрид (1725–1794). Первый находился под влиянием филантропических педагогических идей Жан-Жака Руссо (1712–1778), Иоганна Бернхарда Базедова (1704–1790) и Иоганна Генриха Песталоцци (1746–1827), считая, что ребенка необходимо вырвать из гнетущей среды закрытых школ и вернуть в семью, к любящим и заботливым родителям, которым предстояло наилучшим образом организовать его (не обязательно исключительно домашнее) образование [831]. Второй показал себя умелым организатором и грамотным хозяйственным руководителем еще в бытность директором объединенного Ольмюцко-Брюннского конвикта, где с успехом ввел меры жесткой экономии [832].

В канун 1784/85 учебного года, 1 августа, был опубликован декрет, в котором, в частности, говорилось: «В общественных воспитательных домах, где совместно проживает столь большое число юношества различных дарований, настроений и склонностей, нет никакой возможности обращать внимание на способности или слабости, на особенности темперамента отдельных [воспитанников], и со всеми обращаются по единообразному плану». Отныне родителям предлагалось «иметь детей перед глазами и самим определять их образование». В этом властям виделось то преимущество, что «дворянское юношество станет изучать науки в открытых университетах и лицеях, где сможет выделиться на фоне прочих сословий не иначе, как отличной успеваемостью» [833]. Во исполнение декрета все специализированные дворянские академии и конвикты были закрыты, их воспитанники по желанию родителей переведены во всесословные гимназии или университеты. Принадлежавшие венскому Терезиануму обширная библиотека, дорогостоящее оборудование для проведения физических опытов, коллекции минералов, гербарии и пр. были переданы другим учебным заведениям, а здание отошло к Инженерной академии.