Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

В конфессиональную эпоху (середина XVI – конец XVII века) и католики, и протестанты во владениях Австрийского дома в равной мере стремились привить своим детям профессиональные навыки и передать символы дворянской культуры. Их образовательные программы, по мнению Карин Макхарди, отличались прежде всего нюансами в изучении религиозной догматики и обретении определенной конфессиональной идентичности в сочетании с религиозными практиками и ценностями [787]. Не стоит, впрочем, забывать и о разных областях применения полученных знаний. Если католики учились, чтобы делать карьеру при дворе или верно служить династии в администрации, суде, церкви и армии, то протестанты – чтобы защищать права сословий против усиливавшегося габсбургского абсолютизма в условиях проводившейся то мягкими, то карательными методами Контрреформации.

Не будет преувеличением утверждать, что католическое дворянство стало заложником политического союза Габсбургов с Обществом Иисуса. Получив монополию в сфере образования, иезуиты покрыли владения Австрийского дома сетью своих школ, где и в начале XVIII века основной упор делался на изучение латыни и латинской риторики по Цицерону, философии по Аристотелю, догматики по Фоме Аквинскому. Грете Клингенштайн в книге о социальном возвышении моравского рода Кауницев одной из первых показала, что дворянство в первой половине XVIII века, дабы укрепить свои претензии на ведущие позиции в обществе, гибко приспосабливалось к возраставшим требованиям, в числе которых – обладание разносторонними знаниями по физике, математике, финансам, географии, фортификации, получить которые можно было только в передовых протестантских университетах. Отец будущего государственного канцлера Венцеля Антона Кауница (1711–1794), чтобы подготовить сына к государевой службе, отправил его в протестантские университеты Лейпцига и Лейдена [788]. К сходным выводам пришел Х. Энгельбрехт, отмечавший, что большинство советников Марии Терезии (1740–1780) были иностранцами, посещавшими иностранные университеты, или австрийскими подданными, обучавшимися за границей [789].

Во владениях Австрийского дома остро ощущалась потребность в такой элитарной школе, где религиозно-нравственное воспитание в духе верности католицизму сочеталось бы с передачей разносторонних (пусть и неглубоких) познаний в естественных науках, праве, иностранных языках и скреплялось прочной связью с двором, династией, государством, которым дворянским юношам во взрослой жизни предстояло служить. Терезианум открыл возможность, не выезжая за границу, получать разносторонние знания и обретать манеры придворного. В грамоте 1751 года об основании Батасекского стипендиального фонда [790]о причинах создания Терезианума так и говорилось: «[…] чтобы к знанию и применению тех наук, за которыми ныне едут в чужие земли, неся немалые расходы и претерпевая великие трудности, [дворянские юноши] имели возможность приобщиться в центре наших королевств и провинций без обременительных затрат и неудобств» [791].

Это учебное заведение было основано в 1746 году иезуитами при активной организационной и финансовой поддержке венского двора и в момент создания в честь императрицы Марии Терезии получило имя Терезианский дворянский коллегиум Общества Иисуса ( Collegium Nobilium Theresianum Societati Jesu ). Государыня не только передала школе летнюю резиденцию своего отца Фаворита [792], но и взяла на себя немалые расходы по содержанию коллегиума. Поэтому название «Терезианский» говорило об исключительном статусе школы и о праве монархини вмешиваться в его работу, в том числе корректировать учебные планы.

Первые годы венский двор и Общество Иисуса, образно говоря, мерились силами в борьбе за верховенство – право определять содержание учебного процесса. Компромиссный характер этого альянса символизировала фигура куратора коллегиума – доверенного лица императрицы и друга иезуитов оберст-гофмейстера графа Иоганна Йозефа Кевенхюллера-Метча (1707–1776). В 1755 году равновесие было нарушено императрицей, отделившей «свою собственную» рыцарскую академию от иезуитского коллегиума. Несколько лет два Терезианума существовали друг подле друга, и это оказалось хорошим уроком для обеих сторон. Иезуиты лишились мощной административной поддержки, а венский двор не сумел создать для своего детища ни эффективного механизма управления, ни широкой рекламы (родители путались в похожих названиях двух школ), ни более привлекательных финансовых условий. В результате к концу 1750‐х годов императрица закрыла академию и вернула всех учеников в коллегиум под патронатом иезуитов.

В начале 1760‐х годов орден мобилизовал свои лучшие кадры для выработки учебного плана, максимально удовлетворявшего требованиям двора и запросам дворянства. Даже роспуск Общества Иисуса в 1773 году и приход в коллегиум, переименованный в Терезианскую академию, главных конкурентов иезуитов – ордена пиаристов [793]мало что изменили в целях, задачах, учебных приоритетах, социальном происхождении воспитанников и кадровом составе педагогов [794]. Неизвестно, как бы эволюционировала эта модель рыцарской академии в XIX веке, если бы в 1784 году в рамках давно задуманной Иосифом II коренной реформы образования Терезианум не был закрыт. Впрочем, как выяснилось, лишь на время. В 1797 году академия открылась вновь уже как государственная школа. После революции 1848 года она утеряла сословный характер. В настоящее время ее наследниками являются одноименный элитарный венский лицей и отчасти Дипломатическая академия [795], ведущая начало от основанной в 1754 году Академии восточных языков ( Orientalische Akademie ) и также расположенная в дворцовом комплексе Фаворита.

Трудности изучения истории Терезианума связаны с тем, что в ХХ веке погибли ценнейшие коллекции источников: архивы как самой академии, так и Чешско-Австрийской придворной канцелярии и Государственного совета. Сегодня в нашем распоряжении нет даже такого источника, как матрикулярные книги [796]. Потери частично восполняют фонды Венгерской придворной канцелярии (после распада Австро-Венгрии переданные властями Первой республики венгерскому правительству). Историки могли бы более активно использовать изданный в начале ХХ века Альбом Терезианской академии , где приведены имена всех воспитанников по 1913 год включительно с указанием периода обучения, а также, где известно, годов жизни и кратких биографических данных [797]. Помимо этого, из случайно сохранившихся немногочисленных буклетов с перечислением всех воспитанников за тот или иной учебный год (такие рассылали родителям) можно узнать, кто в каком классе учился и как определял свою «национальную» принадлежность – «мантуанец», «тиролец», «мораванин» или «трансильванец» [798]. Количественный анализ корпуса воспитанников помогает прояснить тот образовательный идеал, который реализовывал коллегиум.